Книга Мой лучший друг – убийца - Альбина Иоакимовна Избекова

Васильич?

— Все нормально, пишет явку с повинной, — ответил коллега.

— Пусть схему нарисует — место сокрытия трупа: улицу, дом, ну, сам знаешь… — напомнил Мурунов.

…В сайсарских дебрях, ответвлениях от улицы Ильменской, подальше от глаз людских, на улочке, напоминающей тишиной и деревянными домами деревенскую, сняла чета Андросова-Кривошеев маленький приземистый домик. Во дворе, под полом кладовки и нашли труп красивой Антонины. Рабочие, мелкие хулиганы, не выдержав тошнотворного запаха, вылетели вон из помещения…

Посмотрев на женский скелет в красном шелковом халате, Мурунов вышел на свежий воздух. Не ожидал он, что так закончится жизнь веселой женщины. Эх, судьба, ты судьбинушка, не уйти от тебя, не отвертеться…

Во дворе суетилась оперативно-следственная группа, прибыла прокуратура. Петр Петрович присел во дворе на каком-то бревне, тяжело вздохнул. Как сказать Николаю? И кто донесет до него эту весть? Больше всего в этом уголовном деле было жаль единственного сына беспечной Антонины: все потерял парень — и мать, и квартиру. Тяжело ему будет, выдержит ли этот удар Николай? «Выдержит», — решил Петр Петрович, вспомнив основательного и серьезного парня.

Попутно вспомнился и Слава: если бы не он, никто бы и не знал об этой трагедии. Телевизор больному мальчику он починит сам: сидит в четырех стенах, света белого не видит. И нужен ему еще компьютер. Но где взять? Его пенсии не хватит, точно. Надо подумать, надо крепко подумать: в жизни нет ничего невозможного, тем она и хороша. Эти мысли чуть взбодрили Мурунова. Он поднялся и поплелся в сторону автобусной остановки. Из головы не выходил алый домашний халат веселой женщины Антонины, которая так любила жизнь…

Госпожа удача

Справка о герое рассказа. 

Тогда в восьмидесятых жизнь была другая. Морозы в Якутске стояли злые, не чета сегодняшним, темень рушилась на землю рано и внезапно, автобусы ходили редко, телевизоры были ценностью. Именно из того периода жизни рассказ, написанный из случая, рассказанного оперативником Алексеем Дмитриевичем Еремеевым.

«О, черт, опять я!» — с досадой пронеслось в голове. В сердцах он готов был хлопнуть дверью начальника отдела, но не сделал этого. Дверь закрылась тихо, интеллигентно, ничуть не выдав его внутреннего состояния.

Алексей рванул по узкому деревянному коридору в свой кабинет, чуть не сбил с ног Черного Колю, начальника отделения, тот от неожиданности чертыхнулся. Остановись Леха на секунду, то услышал бы о себе немало интересного в идиоматических выражениях. Через секунду, уже одетый, он оказался на улице.

Здесь свирепствовал мороз. Редкие прохожие неожиданно выныривали из тумана и проносились мимо, как видения. Выплывали из облачного космического пространства, где не видно ни зги — ни неба, ни улицы, ни домов, глаза фантастических существ-машин.

Холод сразу пронзил тело с ног до головы, меткой волной высек из глаз слезы. Но непробиваемая брезентуха выдержала удар, и пока Леха добежал до сайсарской остановки, что возле кинотеатра «Айхал», даже распарился.

Он легко ухватился за поручень переполненного автобуса. Повис на нем опасно, готовый сорваться, упасть под заднее колесо автобуса. Потом нашел под ногами опору на ступеньках и сразу всем телом толкнул впереди стоящих. Те молча, привычно, будто так нужно, сжались. Нехотя закрылась за спиной дверь.

В этот ранний час народ был не выспавшийся, угрюмый, но зримо висела в воздухе недалекая перспектива — скоро эта давка закончится, скоро уже выходить, и вообще — вошли, слава богу, не остались на остановке, коченея от мороза и исторгая про себя проклятия.

В этом теплом единении Алексей даже забыл о том, что был недавно зол на весь мир от досады. Он с дежурства, ночью ни на секунду не сомкнул глаз: столько было вызовов на драки, дебоши, составление протоколов. Хорошо, без убийства обошлось, а тут новое задание. И ничего особенного — у бабки телевизор сперли. Но если надо, то, значит, надо.

Был он парень добрый и веселый, долго зла не держал, умел заставлять подобные мелочи новыми делами и заботами. Да и в целом считал он себя человеком счастливым.

Не так давно начал служить оперуполномоченным уголовного розыска Алексей Еремеев и верно шел к своей, еще школьной, мечте надеть погоны. Два года работал в конвойном взводе милиции города: возил преступный люд туда-сюда, то в суд, то в СИЗО, бывало, из других городов Союза доставляли. Теперь стал тем, кем мечтал — сыщиком.

В их отделе уголовного розыска Ярославского РОВД ребята собрались, как на подбор. Быстрые, шустрые. Нога там, нога тут. Как там было о подъеме патриотизма в послевоенное время — «нам хлеба не надо, работу давай»? Что-то сродни этому, в общем. Впоследствии каждый из них добился в своем деле высот. Их имена сегодня сопоставимы в уголовном розыске разве что с именами докторов наук, если не больше. Сколько «висяков» и «глухарей» раскрыли в то время Егор Васильев, Коля Черный — Николай Петров, Коля Белый, тоже Николай и тоже Петров, прозванные так для отличия, то знали и знают только они.

Не ходили, а носились по городу в поисках зацепок Федя Кириллин, Аполиша — Олег Аполинский, Боб, он же Владимир Таюрский, Ваня Решетников, Никитка — Коля Никитин, Саша Моякунов, Сергей Баранов, Виталий Егоров, Аркадий Максимов и многие-многие другие. Жизнь кипела, работа шла, дела раскрывались.

Алексей сразу втянулся в этот ритм. Благо, предпосылки были. Рос в Сунтаре в семье, где семеро детей и где мать Анна Иннокентьевна, педагог, распределив домашние обязанности, обязательно спрашивала, как сделано.

На селе любой ребенок рано впрягается в домашний труд, который, как показывает жизнь, является основой его, обычно успешного, будущего. Это его первые университеты: наравне с отцом — на сенокос, на охоту, с мамой — на огород, в хотон, по ягоды.

Отец Дмитрий Алексеевич работал в райкоме партии, был человеком правильным, честным, что также предопределило жизнь и судьбу всех его детей. В будущем краснеть за них ему не пришлось.

Попав на желанную работу, Леха ушел в нее с головой. Ведь любое дело, даже самое неприятное, можно рассматривать с разных точек зрения. И лучше — с позитивной.

Двухэтажку на Ломоносова, куда его отправил шеф, Алексей нашел быстро.

Пройдя на ощупь по темной лестнице, поднялся на второй этаж, нажал на кнопку звонка. Вскоре по ту сторону раздались легкие шаги, зашебуршал ключ в дверях: «Кто там?» Алексей ответил.

Перед ним стояла аккуратная, уютная, как и квартирка, худенькая русская бабушка. Пучок седых волос, вдумчивый взгляд голубых глаз, фартук и готовность выслушать-рассказать.

— Проходите, проходите, обувь не снимайте, у меня пока не убрано… Быстро пришли,