Книга Послушник забытого бога - Евдоким Котиков

сигналил мне, что хуорн сожрёт меня и не подавится.

А ведь хороший был день. Ну вот с какого рожна эта горелая растительная нежить решила до нас докопаться?

Оник скастовала что-то похожее на маленький гейзер под врагом и запустила молнию, я швырнул огненный шар. От моего посоха толку не было никакого, так что сделать это было сложно и эффект вышел такой себе. Сестра его намочила, а я высушил. Впрочем, головешке что вода, что электричество, что огонь — особого вреда все наши атаки не нанесли.

— Он вообще к чему-то уязвим?

У меня ещё оставалась надежда на лёд.

— Я впервые с таким сталкиваюсь... По идее, нужны свет или жизнь. Но тут мы в пролёте, так что остаётся лёд. По крайней мере, какой-то урон нанести сможем.

Оптимистично. Так и запишем: перед тем, как станем удобрением, мы нанесём ему какой-то урон.

Дерево, тем временем, на месте тоже не стояло. Серьёзно! Оно приближалось, и не для того, чтобы спросить, как пройти в библиотеку.

— Хеди, постарайся его отвлечь. И не сдохнуть.

Я бросился к противнику, забирая в сторону от сестры. Не сдохнуть... Облако тьмы пролетело мимо меня. Враг атаковал медленно, это радовало.

Оник отправила в этого ху... орна небольшую ледяную глыбу. Ветви хрустнули, враг покачнулся.

Нельзя было дать ему отвлечься на Оник. Я с большим трудом смог создать что-то вроде небольшого ледяного цветка, врезавшегося лепестками в ствол врага. Урон не велик, но я всё ещё раздражал сильнее, чем сестра. Вот уж тут талантом меня природа не обделила.

От летящего в меня града мелких щепок я благополучно укрылся за деревом. Кажется, Оник зарядила в гада чем-то ещё, но я не видел. Нужно было отвлекать. И не сдохнуть... Поэтому я подобрался ближе. И этот гад подловил меня и запустил облако тьмы мне наперерез.

Эта встреча мне не понравилась. Было очень больно. Ноги подкосились, тьма словно впиталась в меня, сжигая изнутри. Что-то похожее я пережил при встрече с тёмной ипостасью Гермигота, но тогда он скорее ударил по мозгам. Уж не знаю, помогла ли мне та закалка, или атака не была смертельной, но когда тьма рассеялась, я таки не сдох. Хотя был очень близок к этому.

С трудом поднявшись, я попытался сориентироваться в происходящем. Ледяная глыба поменьше первой воткнулась в основание ствола хуорна. Увы, его этот факт не сильно огорчил. Издав не то рык, не то скрежет, он качнулся, и из земли под сестрой вырвались острые корни. Защита ей не слишком помогла: насквозь пробило обе ноги, руку и плечо. Корни втянулись обратно, из ран хлынула кровь, сестра упала на землю. Кажется, она пыталась достать что-то из сумки, но в таком состоянии... Нужно ей помочь!

Вот только была проблема. Проблема в виде горелой гнилушки, единорог её греби. И эта тварь вновь переключила внимание на меня, справедливо посчитав, что Оник ей проблем теперь не доставит.

Слишком умный для мудацкого стихийного порождения.

Я растерялся. Атаки хуорна летели мне наперерез, мешая добраться до сестры. Не зная что делать, я пытался ухватиться за любую соломинку. Даже если я добегу до сестры, дам ей эликсир... Нас прикончат одним ударом. Не сдохнуть... А сама-то, блин!

Разум в отчаянии выцепил из сознания слово...

— Спинфирас!

Нет, никакого чуда не случилось. Мне по-прежнему было херово. Дерево так же скалило пасть и сверкало глазами. Сестра лежала в луже крови. Но я почувствовал... Даже скорее вспомнил, что у меня есть сила. Не моя, та, которой мне щедро дали взаймы и разрешили пользоваться на всю катушку.

Я не был уверен, что получится... Нужно было забыть о хуорне, забыть обо всем, сосредоточившись только на одном чувстве. Сестра. Дядя. Наставники. Мои родители из того мира. Дочь... Нежность, любовь, забота. Ласковое тепло обнимашек.

Бесполезный посох полетел в сторону. То светлое чувство, что собралось у меня в груди... Я выпустил его на свободу.

Хуорн исчез в столбе света, идущем от цели до неба. Краем глаза я видел, что и сестру окутал свет. Под хруст ломающихся веток и скрип древесины я бросился к ней.

Оник выглядела гораздо лучше. Но раны ещё кровоточили, лицо было бледным. Её попытки достать зелье не увенчались успехом.

Главное, что жива! Один флакон ей, второй мне. Не знаю, что произошло, когда я произнёс Имя, но, кажется, теперь меня отпускало. И это было не слишком приятно.

Впрочем, вскоре мы оба восстановились достаточно, чтобы подняться и увидеть, что враг мою атаку пережил. Только выглядел он теперь жалко: обломанные ветви, трещины по стволу, провал одного из глаз стал сквозным и утратил зловещее свечение.

— Сдохни, падла, — неестественно ровным тоном сказала сестра.

На этот раз в противника влетело сразу с десяток ледяных сосулек. Мёртвое дерево стало мертвым окончательно, развалившись на куски. Сестра, тяжело задышав, облокотилась на дерево. а я устало плюхнулся на землю.

— Бля... — многозначительно сказала Оник.

Так-то она просто пробормотала что-то невнятное, но знала бы она русский, точно сказала бы именно это слово. И я был с ней полностью согласен.

Пришли в себя мы только когда солнце стало приближаться к горизонту. Нужно было спешить. Но первым делом сестра осмотрела то, что осталось от стихийного порождения. Судя по всему, она смутно представляла, что именно может иметь ценность, поэтому помимо прочего набрала кусков коры и обломков веток. Хотя в этом упоротом мире даже грязь можно продать, если она впитала одну из стихий...

В Олоб возвращались молча. После таких нагрузок эмоциональное истощение неизбежно. Только когда мы уже вышли из леса, Оник прервала молчание:

— Поэтому и не могли алоцвет найти. Он боялся хуорна, вот и держался рядом с панцирником. Расскажем Рейку, может, выдаст премию нам за работу.

Я задумался о том, что мы расправились с существом, которое могло стать проблемой для целого патруля. Надо же, правду говорят, два дебила это сила.

— И, кстати, удачно, что он нам попался, — сестра усмехнулась, — теперь никто, обнаружив следы стихии тьмы, на тебя не подумает. Да и ты удачно потренировался с первостихиями. Потом расскажешь, как тебе вообще удалось подобное? Благословение Гермигота?

— Что-то вроде.

Вдаваться в подробности не было ни сил, ни желания. Как мы отчитывались перед Рейком, сдавали снаряжение, получали бумаги — я практически не запомнил. Как потом