Книга Обман сердца - Кристен Граната

или кремировать?

— Думаю, похоронить, — она вытирает нос тыльной стороной ладони. — Может быть, у дерева, возле которого я нашла гнездо, когда спасала ее и брата.

Я наклоняю голову.

— У Кэнди был брат?

Детка кивает.

— Она заклевала его до смерти.

Я ничего не могу поделать со своей реакцией, когда шокировано раскрываю глаза.

— Она что?

— Я спасла их обоих в один день и хотела сохранить вместе, потому что, ну, они были семьей, понимаешь? Но, очевидно, им не стоило жить взаперти в одной клетке. Однажды я пришла домой и обнаружила ее брата, повсюду были кровь и перья. Она заклевала его до смерти.

Иисус Христос. Что ж, теперь имя имеет смысл.

— Не знаю, что страшнее — Кэнди, заклёвывающая брата до смерти, или то, что ты находишь забавным назвать ее в честь убийцы.

— Трент, — хнычет она.

— Мне жаль, прости, — я обнимаю ее за плечи, чтобы успокоить. — Но, черт возьми…

Она тихо смеется и кладет голову мне на плечо.

— Прости за все эти слезы. Знаю, это не то, чего ты ожидал, приходя ко мне. Можем заняться сексом позже.

Тело замирает, и я слегка отталкиваю ее, чтобы посмотреть в глаза.

— Мы не будем заниматься сексом сегодня. Это даже не близко к тому, о чем я сейчас думаю. Ты расстроена.

— Знаю, но мы договорились, что сделаем это, когда ты вернешься, и я не хочу тебя разочаровывать, — девушка пожимает плечами. — Это часть нашей сделки, разве нет?

Я смотрю на нее с недоверием.

— Кэссиди, ничто из того, что ты сделаешь, не разочарует меня, если только не скажешь, что больше никогда не хочешь со мной разговаривать. Я здесь не потому, что хочу трахнуть тебя.

— Разве?

— Да, детка, — горло сжимается, когда я сглатываю. — Я здесь, потому что… потому что хотел увидеть тебя. Потому что нуждаюсь в том, чтобы быть рядом. Потому что скучал по тебе, пока меня не было, и все, о чем мог думать, когда не играл в хоккей, — ты.

Взгляд скользит между ее глазами.

— Мы занимаемся сексом только в том случае, если ты в настроении. И будь это не так, не значит, что я не хочу проводить с тобой время.

Одинокая слезинка скатывается по изгибу ее скулы, но я знаю, что это не из-за птички.

— Ты больше, чем просто сделка, Кэссиди Куинн. Ты — идеальный вариант, помнишь?

Она наклоняется вперед и прижимается своими мягкими губами к моим.

— Я действительно скучала по тебе.

Я, блять, тоже.

— У меня одной такое ощущение, что это плохо кончится?

— Нет, ты себя накручиваешь. Все получится. Я верю в тебя, — я поправляю шлем на голове Кэссиди и закрепляю его у нее под подбородком. — Вот так.

— Я выгляжу нелепо.

Я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать улыбку.

— Ты выглядишь обезопасенной.

Она действительно выглядит нелепо, но это самый очаровательный человек, которого я когда-либо встречал. Налокотники и наколенники обхватывают ее суставы, а голову защищает ярко-розовый шлем.

Я поднимаю коньки, которые купил ей сегодня днем.

— Давай внесем последние штрихи.

Она стонет, опускаясь на лавку.

— Ты уверен, что это законно? Я не могу попасть в тюрьму. Меня бы там съели заживо.

Я опускаюсь на колени и беру ее лодыжку в руку, надевая коньки на ногу.

— Абсолютно законно. Я бы не позволил, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

С девяностых годов на Манхэттене проводится Wednesday Night Skate — мероприятие, на котором фигуристы с любым уровнем опыта могут собраться вместе и прокатиться на коньках по десятимильному маршруту через самые популярные места города. Раньше я участвовал в этом, когда навещал бабушку каждое лето, пока колледж и хоккей не взяли верх. Когда Кэссиди сказала, что никогда раньше не каталась на коньках, я понял, что должен привести ее сюда.

Как только коньки зашнурованы, я встаю и протягиваю к ней руки. Она хлопает своими ладонями по моим, и ее ноги подкашиваются, когда та поднимается.

— Я держу тебя. Ты молодец. Теперь смотри на меня.

Кэссиди переводит напряжённый взгляд на меня.

— А вот и моя красавица, — я улыбаюсь и сжимаю ее руки. — Мы собираемся сделать все красиво и медленно.

Она выгибает бровь.

— Мне кажется, или ты действительно придаешь этому сексуальный контекст?

— Извращенка, для тебя все звучит как сексуальный контекст.

— Ничего не могу с собой поделать. Взгляни на себя, — ее пристальный взгляд оценивающе блуждает по мне. — Даже на коньках и в шлеме я дала бы тебе.

Из меня вырывается смешок.

— Перестань пытаться отвлечь меня. Я научу тебя кататься на коньках, нравится тебе это или нет.

Я хватаю Кэссиди за руки и качусь задом наперед, таща ее вдоль боковой стены. Ее ноги пару раз раздвигаются, когда та пытается сохранить равновесие, но через несколько минут тело расслабляется.

— Это не так уж и сложно, — говорит она.

— Видишь? Теперь я хочу, чтобы ты чередовала ноги и отталкивалась, продвигаясь вперед. Как будто рисуешь ногами елочку.

— Не отпускай меня!

— Не буду. Держись за меня и попробуй катиться сама.

Тело напрягается, когда она соображает, как двигать ногами плавными шагами.

— Хорошо, теперь отпусти одну из моих рук.

Она морщится.

— Подожди, я не готова!

— Ты сможешь, Кэссиди.

Она со стоном опускает правую руку, и я поворачиваюсь в сторону, чтобы казалось, будто мы держимся за руки, катаясь на коньках.

Ее глаза загораются.

— Я делаю это! Я качусь сама!

— Да, красавица. Двигай свободной рукой во время катания и позволь телу войти в ритм. Из стороны в сторону.

Мы скользим, пока Кэссиди не чувствует себя достаточно комфортно, чтобы делать все самостоятельно.

Она визжит.

— Это происходит! Я катаюсь на коньках, боже мой!

Я смеюсь над тем, как она взволнована возможностью сделать то, что должно было случиться еще в детстве. Грустно думать о маленькой отважной Кэссиди с родителями, не заботящимися о ней, не проводившими времени и не любившими ее.

После того, как я научил поворачиваться и останавливаться, наступает время отправляться на Юнион-сквер. Катание состоится в полночь, но все собираются примерно за пятнадцать минут до начала.

— Вау, здесь много людей, — глаза Кэссиди осматривают местность. — Никогда раньше не видела ничего подобного.

Я сжимаю ее руку.

— А я никогда ни с кем раньше этого не делал.

Она смотрит на меня из-под длинных темных ресниц.

— Нет?

Я поправляю ее шлем.

— Только с тобой.

Она обхватывает руками мою шею.

— Спасибо, что подбодрил сегодня. Мне действительно нужно было выбраться из дома.

— Конечно, — засовываю