Книга Перепутья - slip

так и не добралась не то, что до кровати – до дивана в своем кабинете. Им с Айзеком слишком многое нужно было обсудить. Слишком многое нужно было обдумать.

Толку от этого не было никакого.

Они словно бились в толстую бронированную стену головами в безумной надежде проделать в ней даже не дыру – маленькую щелочку, которая позволит понять. Разобраться. Отменить неизбежное.

К утру безумная, иррациональная надежда ушла, оставив после себя неприятное послевкусие на губах – и отчаянное желание найти амулет Джека. Повесить его на кого угодно – и трясти Джека за грудки, крича “Что я тебе такого сделала?! За что ты взвалил это на меня?!” пока тот не потеряет сознание.

Реальность оставалась глуха к ее желаниям.

Сыщик (Марк Лепид младший II)

Дождь наконец-то закончился прошлой ночью, однако тяжелые темные тучи продолжали бродить над городком, словно намекая на то, что его продолжение не за горами – и Марк надеялся только на одно. Что очередной ливень повременит с превращением окрестных лесов в непролазное болото хотя бы до вечера. Сейчас каждая минута была на счету, и любое промедление грозило стать роковым.

Возле пустынного амфитеатра они были одни. Марк, что, подперев стену, нервно оглядывался по сторонам, и Луций Максим, вальяжно развалившийся на широких ступенях рядом. Они договорились встретиться здесь сразу как закончатся занятия, но ни Квинта, ни Ноннии, ни Сципиона до сих пор не было видно, что не добавляло уверенности.

- Ну и куда они подевались? – нервно спросил Марк, вглядываясь в такую же пустынную, как и площадь перед амфитеатром, улицу.

С каждым мгновением подавлять желание отлипнуть от стены и начать мельтешить туда-сюда становилось все тяжелее.

- Марк, прошла всего четверть часа, - сонно зевнув, Максим откинулся назад, - Сейчас придут.

Марк посмотрел на него в упор и обеспокоенно спросил:

- А что, если нет? А что, если их не отпустили?

- Откуда, со школы? – хохотнул Максим, - Да ну, ты как будто плохо знаешь Ификрата. Он же ни на минуту дольше положенного в жизни не проработает, ленивая задница.

- Может кто-то проболтался родителям и их переловили по дороге, – не сдавался Марк.

- Ага, именно поэтому ты сейчас тут, а твой младший брат – нет, - скептически отозвался Максим, - Слушай, Марк, выдохни. Мало ли где они задержались. Чего ты вообще так нервничаешь?

Марк промолчал и, отвернувшись от него, продолжил сверлить взглядом улицу.

Через какое-то время сбоку раздалось сопение. Максим с утра жаловался на бессонную ночь, и сейчас сон наконец взял над ним верх. Раздосадованный Марк опустился на ступени рядом с ним и положил голову на сложенные на коленях руки. Еще немного, и весь их план пойдет коту под хвост.

Четыре детские фигуры появились на горизонте неожиданно, и тут же вернули Марку надежду. Едва завидев их, он встрепенулся и потряс Максима за плечо:

- Луций! Луций, просыпайся! Мелкие нашлись.

Максим вздрогнул, резко открыл глаза и осоловело спросил:

- Где я? – чем тут же породил в голове идею.

- Как, ты что, не помнишь?! – с притворным испугом воскликнул Марк, - Нас с тобой пираты поймали и продали в рабство. Быть нам с тобой теперь гладиаторами!

- А? – Максим смотрел на него с таким неподдельным ошеломлением, что удерживать испуганное выражение лица с каждым мгновением становилось все сложнее и сложнее.

Промучившись несколько мгновений, Марк сдался.

- Ви… видел бы ты свою рожу сейчас! – с трудом выдавил он сквозь прорвавшийся наружу смех.

На глазах выступили слезы, и сквозь пелену Марк видел, как изменившийся в лице Максим замахнулся с явным намерением заехать ему по морде. Он не успел отреагировать, но этого и не понадобилось. Кулак Максима, едва приблизившись к нему, остановился – и угроза миновала.

Разжав кулаки, Максим выругался и только потом добавил:

- Ты что, долбанутый?! Зачем так пугать?!

- Ты бы видел свою рожу! – сквозь смех воскликнул Марк, - Готов поспорить, будь я на твоем месте, а ты на моем – ты бы тоже не удержался.

- Придурок ты все-таки, - уже совсем беззлобно буркнул Максим себе под нос.

- Ага! – Марк горделиво подбоченился, но надолго его не хватило – и он снова сорвался на смех. Максим не выдержал, и присоединился к нему.

За перебранкой они оба пропустили момент, когда четверка поравнялась с ними.

- Чего ржем? – с усмешкой спросил Сципион, привлекая их внимание.

Марк с Максимом замолчали и загадочно переглянулись. Пусть теперь гадают.

- А, забей, - махнул рукой Максим. На его лице застыло коварное выражение, - Вас где так долго носило?

- За Кабрием зашли, - Сципион смерил единственного среди них галла осуждающим взглядом, - Ну нас мама и застукала. Короче, Марк, мы все сейчас у тебя, просто чтоб ты знал.

- Супер, - скептично отозвался Марк.

Не могли придумать что-нибудь получше… Да мать Сципиона весь Геркуланум на уши поднимет, если он не вернется домой засветло, а, спасибо их медлительности, шансы на это стремительно таяли.

Фантазия раскручивалась, дюжинами подкидывая ему варианты того, что могло пойти не так, но, несмотря на их поразительное разнообразие, заканчивались они одним и тем же – нагоняем и запретом на выход из дома без присмотра рабов. Смертельно опасный для отца Ноннии исход, если, конечно, он все еще был среди живых.

Одно-единственное зыбкое и пессимистичное "если" не стоило риска – а значит им нельзя было попадаться.

Решение было принято, и Марк деловито осмотрел их компанию, мгновенно примерив на себя роль лидера, которую ему, в общем-то, никто и не предлагал:

- Взяли с собой что-нибудь перекусить?

Никто не стал спорить с его самостоятельным назначением. Наоборот, все дружно кивнули головами в ответ, а Кабрий даже демонстративно ткнул в небольшой мешочек, висящий у него на поясе.

- Ну, тогда выдвигаемся, - резюмировал Марк и первым пошел направо. Туда, где за полукруглыми стенами амфитеатра виднелась кромка леса.

Каждая минута была на счету.

Радоваться закончившемуся дождю было слишком рано – это стало ясно сразу же, как только они вышли за пределы мощеных улочек Геркуланума и свернули в пролесок. Сокрытому тучами солнцу было не под силу высушить ни глубокие лужи под размашистыми кронами деревьев, ни вязкую грязь, в которую превратилась земля даже на протоптанных тропинках.

Пройдя буквально на несколько футов в глубь