Книга Дом вечности (сборник рассказов) - Игорь Анатольевич Безрук

воды домыслы?

Я не знал, что делать. Анна сладко зевнула, вытянувшись в струнку. Ее красивое ухоженное тело восхищало меня, как и прежде. Нет, Глеб явно был не в себе. Надо посоветовать ему отдохнуть где-нибудь в Крыму или на Средиземноморье, а то совсем сойдет с ума.

— Пойдем спать, дорогая, — обнял я жену за хрупкие плечи и повел обратно в спальню.

— До утра меня, пожалуйста, Лиза, не беспокой. Отключи сигналы входящих звонков, а сообщения откладывай в архив. Завтра с ними ознакомлюсь, — сказал я напоследок электронной секретарше и вышел с Анной из кабинета.

Нет, точно Глеб сошел с ума — разбудить в два часа ночи из-за каких-то навязчивых страхов. Свяжусь с ним позже, а может, даже доеду к нему. Что-то не нравится он мне в последнее время. Стареет, что ли?

— Спокойной ночи, дорогая, — сказал я, поцеловав Анну в теплые губы.

— Спокойной ночи, любимый, — ответила она жарким поцелуем, после чего я плавно погрузился в сон.

Утром Лиза прокрутила мне утренние новости. На всех каналах только и говорили о самоубийстве прошлогоднего лауреата Нобелевской премии по биологии доктора Глеба Либовски, который выбросился из своего офиса на восьмом этаже, когда народ еще смотрел третьи сны.

Я был потрясен. Рта не мог раскрыть, когда Анна спросила меня, что случилось.

— Глеб погиб, — кое-как выдавил я из себя.

— Сочувствую, — сказала Анна с таким нескрываемым равнодушием, что мне стало не по себе. Он же был моим лучшим другом!

— Ты всегда недолюбливала его. Почему? — я посмотрел на жену в упор. Она смотрела мне прямо в глаза, но словно не видела.

— Я должна была его любить?

Холодней голоса я, наверное, никогда не слышал. Меня это взбесило.

— Расскажи мне про клуб, в который вы ходите вместе с Викторией. Там же был не так давно Нейман? Зачем он к вам приезжал? Отвечай!

Я готов был разнести всю мебель вокруг.

Анна смешалась. Имя Неймана подействовало на нее, как ожог. Участки ее шеи сразу же порозовели. Неужели Глеб был прав?

— Ну-ка, иди сюда, на свет, — потянул я ее к окну. — Раздевайся!

Анна посмотрела на меня с вызовом.

— Живо раздевайся! — рванул я что есть силы с нее блузку. Мелкие пуговицы звучно посыпались на ламинированный паркет.

Плечи и живот Анны оказались покрыты темными багровыми пятнами.

— Ты — киборг? Лебовски был прав! Но где Анна?

Я не знал, что делать. Но и думать было некогда. Анна, вернее андроид с лицом и телом Анны, неожиданно резко ударил меня в грудь, и я как бестелесный отлетел к стене и рухнул на пол.

Андроид быстро приблизился ко мне, схватил за шею и высоко поднял вверх. Только меткий выстрел, разнесший голову в клочья, смог его остановить. Андроид отпустил меня и рухнул как подкошенный.

Я посмотрел в сторону двери и в который раз за сегодняшний день удивился. В дверях с пистолетом наголо стоял Глеб Лебовски.

— Андрей, прости меня, что я подверг тебя опасности, беспечно послав сообщение. Я не мог предположить, что они настолько агрессивны, — сказал Глеб, помогая мне подняться с пола. — Я еле избавился от Виктории, которая тоже чуть меня не убила.

— Но во всех новостях… По всем каналам… Ты ведь выбросился из окна!

— Надо быть полным кретином, чтобы не предвидеть последствий происходящего. Из окна выпал заранее заготовленный мой клон. Я над ним собственноручно поработал, и теперь даже никакая экспертиза не установит, что это не я.

— А Нейман?

— С ним уж нам придется повозиться, чтобы доказать всему сообществу, что он на самом деле киборг. Пока не состоялись выборы президента. Не хотелось бы новой войны. Земляне давно забыли, что такое война.

Я был согласен с Глебом. Человечеству война ни к чему. И еще вопрос, кто выйдет из такой войны победителем — люди или машины.

Мы тайком покинули мое жилище, становясь изгоями. Но ради спасения человека и человечества я был готов теперь на все. Тем более, рядом со мной такой гениальный представитель рода людского, как мой друг Глеб Лебовски. Наверняка он что-нибудь придумает.

САМСЕБЯИЗНУТРИПОЖИРАЮЩИЙ

Конечно же, это был протест. Бунт против всех, потому что все — суть людоеды, поедающие друг друга поедом.

Я не хотел быть, как все, не хотел есть себе подобных, поэтому стал есть себя и дал себе имя «Самсебяизнутрипожирающий».

Первым делом я съел собственную печень и нашел, что она ничуть не хуже свиной печени. Даже слаще. Съев собственную печень, я перестал ощущать депрессию, мир показался мне намного прекрасней и возвышенней, а все людоеды умилительными. Я вдруг увидел в них только хорошее, и это хорошее мне также приглянулось.

Моя соседка, Клара Петровна, женщина одинокая и верящая в переселение душ, постанывая тихо под моим грузным телом, сказала, что мой взгляд как-то мистически просветлел, а увесистые мешки под глазами рассосались сами собой.

Я-то знал причину подобной изменчивости, но не стал пока о ней никому говорить, чтобы не навредить всему человечеству непроверенными и недоказанными пока еще фактами.

Я, как настоящий исследователь, всё новое испытывал прежде всего на самом себе.

Следующим заходом я искромсал и переварил свои почки. Их вид, конечно, желал оставлять лучшего, но, как говорится, если взялся за гуж…

Боже, как мне сразу полегчало: перестала ломить спина и прельщать карьера. Я уже не стремился в завидное кресло начальника отдела и недвусмысленно сказал об этом своему старому сопернику Глухову, попросив его принять мою жертву как знак великой дружбы, возникшей на почве совместного труда. Теперь его отдел по наружной рекламе мог надеяться, что в скором будущем их премия увеличится вдвое.

Потом я съел селезенку, правое и левое легкое и прямо просторнее стал внутри. Какие-то новые миры закружили вокруг меня, иные пространства пронизали насквозь. Я почувствовал их холодную безразличную неземную