Книга Испорченный Найт-Крик - Кей Си Кин

складывая руки на груди и наклоняясь вперед, опираясь на стол.

Мой взгляд опускается на выпуклость ее сисек, и я борюсь с желанием облизать губы, когда впитываю ее в себя. Я знаю, что Хантер и Тобиас будут смотреть на нее точно так же, и прикосновение ее ноги к моей заставляет мой член дернуться, требуя внимания.

Боже, как бы я хотел сжать в кулаке ее светлые локоны и смотреть, как она распадается на части, точно так же, как это было до того, как мы поняли, что происходит. Чувствуя на себе ее взгляд, пока она ждет ответа, я отрываюсь от своих внутренних мыслей и поднимаю руки в знак капитуляции.

— Я сказал, что остыну.

Она переводит взгляд на Тобиаса и Хантера, которые пожимают плечами, не желая ничего говорить, когда они, вероятно, так же удивлены, как и она.

Разжимая руки, она барабанит пальцами по столу, и я отсюда чувствую, как тикает ее мозг.

— Ладно, скажи мне, чего от меня хочет твоя мама.

Вздыхая, я глубже вжимаюсь в свое кресло и качаю головой.

— Видишь? Одни разговоры и никаких действий, — добавляет она, вставая.

Я скучаю по ощущению ее ноги на своей, как только она двигается, и это единственное объяснение, которое у меня есть, почему я уступаю и отвечаю.

— Она хочет, чтобы ты заплатила за то, что сделали с ней твои родители. Больше я ничего не знаю. Я такая же пешка в руках своей матери, как и ты.

Я практически чувствую, как глаза Тобиаса вылезают из орбит, когда я, кажется, теряю контроль, и мне приходится прикусить язык, прежде чем сказать ей что-нибудь еще.

— Так, значит, это я виновата в том, что твою маму обидели? — выпаливает она, но я просто пожимаю плечами. Убирая с лица выбившиеся волосы, она вздыхает. — Ты случайно не знаешь, кто из родители?

Я не знаю, но я знаю кое-кого, у кого могло бы быть больше информации по этому вопросу, поскольку он узнал об этом раньше меня, но я этого не говорю. Ей нужно самой разобраться во всем этом дерьме. Я могу сказать, что у нее и Арчи непростые отношения, и если я хочу хоть какого-то шанса на искупление, я не могу ввязываться в эту неразбериху.

— Нет, — отвечаю я, и она встает.

Она не произносит ни слова в знак признательности и выходит из закусочной, даже не оглянувшись.

Чарли откашливается, на ее губах появляется вымученная улыбка, когда она выскальзывает из кабинки и следует за ней.

— Что ж, все прошло хорошо, — с усмешкой комментирует Тобиас, и я хмуро смотрю на него.

— Ты шутишь? Она только что ушла, — ворчу я, и он качает головой.

— Да, но она не проклинала тебя перед этим.

— Это потому, что она не сказала ни слова, — рассуждает Хантер, перекидывая руки через спинку кабинки, пока мы смотрим, как она забирается в джип Чарли.

— Тем не менее, это прогресс, — поет Тобиас. — Я почти хочу сказать тебе, как я горжусь тобой за то, что ты хороший мальчик, — добавляет Тобиас, и я знаю, что он обращается ко мне.

— Заткнись нахуй, Тобиас, — ворчу я. — Где Линда? Мне нужен гребаный бургер прямо сейчас, — бормочу я, меняя тему, и ни один из них не произносит ни слова, когда я машу ей рукой.

Поправление джинсов никак не успокаивает мой член, когда я потираю место, где мы соприкасались, другой рукой.

Она делает меня слабым. Я знаю это. Но, черт возьми, если меня это сейчас волнует.

Одиннадцать

Иден

Uber подъезжает к дому Чарли, на здание падают лучи вечернего солнца. Я одариваю водителя полуулыбкой, выходя из машины и глядя на милый дом передо мной. Это все еще чертов особняк, они все здесь поблизости, но он меньше, причудливый и закрытый, что меня удивляет.

Жара все еще не спадает, а поскольку Чарли живет дальше вглубь материка, без морского бриза становится еще жарче, вот почему я выбрала летнее мини-платье в бело-голубую полоску. Благодаря тонким бретелькам, глубокому вырезу, и льняному материалу затянутом на талии, это настолько круто, насколько я могу себе представить, не приходя голышом на барбекю в честь дня рождения Чарли.

Мои волосы собраны на макушке в неряшливый пучок, несколько выбившихся прядей обрамляют лицо, а солнцезащитные очки надежно закреплены на месте, обеспечивая скрытность от самых сильных моих ушибов и других присутствующих здесь людей. Царапины на одной стороне моего лица хорошо зажили, но они все еще заметны. Моя рука такая же, но слишком жарко, чтобы прикрыть и ее.

Я уже представляю, как папа нашептывал бы мне на ухо, что свежий воздух пойдет мне на пользу, и даже сейчас закатываю глаза.

Когда я подхожу к кованым железным воротам, они тут же начинают открываться. Здесь нет маленькой будки охраны, и я не вижу камер наблюдения, но она должна кем-то контролироваться.

Я иду по дорожке к дому, где все машины припаркованы перед входом. Это настоящий загородный дом с дорогими, но не роскошными автомобилями снаружи, мощеной дорожкой, окаймленной идеально подстриженной травой, и классическим белым фасадом. Это очень напоминает мне Уайт-Ривер.

У меня болит сердце из-за того, что я не могу сесть за руль моего G-Wagon. Райан пообещал, что вызовет механика, чтобы тот взглянул на него, и я лелеяла надежду. Я не знаю, как долго я смогу продолжать пользоваться своей картой Amex, но что более важно, G-Wagon был подарком от моего отца на мой день рождения, который еще даже не настал, а его состояние уже близко к плачевному.

Проводя руками по платью, я стараюсь не напрягаться. Мне нужно сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Вокруг меня происходит столько всего, что потребуется целая жизнь, чтобы переварить это — например, тот факт, что я снова живу в доме, где отчаянно не хочу видеть других людей. К счастью, Ричард совсем не изменился, избегая меня любой ценой, и, по крайней мере, Арчи был достаточно мудр, чтобы дать мне немного пространства. Я пока не готова к этому дерьмовому шоу.

Удивительно, но у меня не возникло негативной реакции на то, что произошло с КитКат. Я не видела ее или Рокси в школе, так что это может измениться, когда я это сделаю, но, очевидно, когда Ксавьер сказал, что объявляет перемирие, он имел в виду именно это. Я знаю, что его влияние на школу означает, что