Книга Сначала повзрослей - Маша Малиновская

— так Ксюша её охарактеризовала.

Получается, эта Екатерина и есть та самая любовница?

26

— Девяносто четыре охват бёдер, — голос Анны доносится до меня как сквозь толщу воды, хотя я и стою рядом.

Лицо горит. В ушах слышен собственный пульс. А всё потому, что Екатерина, позволяя себя обмерять, разговаривает по телефону с Германом Васильевичем.

— Да, Герман, ты прав. Да-да, — говорит она и сначала мягко улыбается, а потом жеманно прикусывает нижнюю губу. Мне не слышно, что говорит ей он, но её ответов и реакции достаточно, чтобы внутри у меня пылал жгучий огонь ревности, а пелена застилала глаза. — Завтра и в пятницу я точно занята, так что либо сегодня, либо на неделе уже. Напиши мне тогда, чтобы я имела ввиду.

О чём они договариваются? О встрече, видимо. О свидании… Тогда почему она так разговаривает, будто у них бизнес-встреча? Может, они ведут общие какие-то дела?

— Я в ателье, — поднимает руки, позволяя Ане измерить длину проймы, а сама продолжает говорить. — Готовлюсь к торжеству. И ещё кое-что…

Она играет голосом, жеманничает, а всё, чего хочется мне, так это схватить иголку из органайзера рядом и воткнуть ей куда-нибудь, да чтобы побольнее. Самой стыдно становится, ведь я никогда никому не желала ничего плохого. Сердилась, конечно, но по мелочи и без такого острого желания причинить вред.

У меня даже боль в челюсти появляется из-за стиснутых зубов — в таком я пребываю сейчас напряжении. В груди продолжает греметь сердцебиение, быстро и тревожно, будто мне нужно куда-то бежать и сражаться. Но вот ноги прирастают к полу, будто каменные столбы.

— Это уже для тебя, да… Понравится…

— Жень! — негромко окликает меня Аня. — Ты записала последнее?

— Что? — я будто выныриваю и опять тону в этой топи ревности. — Нет, сейчас, извини…

— Внимательнее, — она поправляет тихо, но строго.

С большим трудом собираюсь с силами и концентрируюсь на записях. Нельзя ошибиться. Что обо мне подумают? Выставят без сожалений, и я упущу такой важный и ценный для меня шанс.

Нельзя позволить себе раскиснуть.

— С мерками всё, — сообщает Аня Екатерине.

— А моя сорочка готова?

— Да, — кивает, а потом обращается ко мне: — Женя, там в подсобном на третьем стеллаже бордовая коробка. Принеси, пожалуйста.

— Сейчас.

Обрадовавшись передышке, ухожу в подсобку. Растираю ладони, чтобы не так дрожали, переплетаю пучок.

Так, бордовая коробка.

Отыскиваю стеллаж номер три и нахожу на нём нужную коробочку — небольшую, украшенную ленточкой. Наверное, в таких выдают клиентам готовые изделия, я видела их в коробках дальше.

Беру коробочку в руки и с огромным трудом преодолеваю желание открыть её и посмотреть, что же там за сорочка. Скорее всего здесь установлены камеры, и будет огромным позорищем, если увидят, как я копаюсь в том, в чём не должна. Вылечу как пробка сразу же.

Я выношу коробку и отдаю её Анне. Та передаёт Екатерине, которая, всё ещё стоя на подиуме, открывает и достаёт лёгкую полупрозрачную тёмно-бордовую ткань. Это оказывается длинная, до самых пят, ночная сорочка. Тонкая, воздушная, почти прозрачная, украшенная такого же цвета кружевами на лифе. Развернув, прикладывает к себе и смотрит в зеркало с улыбкой.

— Великолепно, — выдаёт, тряхнув волосами. — Ему понравится.

— Мы очень рады, что вы остались довольны, — кивает Аня, а я чувствую, как меня начинает тошнить. Жжение в груди распространяется и на желудок, заставляя сжаться его в спазме почти как вчера.

Это она пошила для него! Для Германа, моего Германа Васильевича. И сегодня или в пятницу собирается надеть, чтобы… чтобы соблазнять его.

Как же больно мне об этом думать! Представлять её в этой сорочке перед ним, представлять их. Как он будет снимать с неё эту сорочку.

Конечно, на фоне такой взрослой, красивой, ухоженной женщины в дорогом белье, как Екатерина, я кажусь глупой неопытной серой мышью. Зачем только наболтала этих глупостей позавчера? Ещё и спьяну… Наверное, Герман Васильевич знатно повеселился от моих признаний.

Минут через двадцать Екатерина уходит, а мне даже дышать становится легче. Но горечи от этого не меньше.

— Жень, ты впервые с клиентом работала? — спрашивает Аня.

— Ну… Я шила однажды маленькой соседской девочке платье, но, наверное, это не считается.

— Пожалуй, не считается, — качает головой Аня. — Но это моя вина, я поспешила свести тебя с клиентом лицом к лицу в первые же полчаса.

— Ещё и с каким клиентом, — хмыкает та девушка, которая только кивнула, когда Полина меня представила. — Сразу в огонь.

— Эту Екатерину тут не любят? — спрашиваю, имея свой интерес. Знаю, что толку от этого нет, но внутри мне станет хотя бы чуточку легче, если я буду знать, что она не нравится ещё кому-то.

— Ну вообще-то мы такое не обсуждаем, — говорит та же девушка, поджав губы. — Это неэтично.

— Этично — не этично, но эта Екатерина — та ещё сучка, — приглушённо говорит третья девушка, что первой приветливо помахала мне. — Сколько крови она тут всем попила, даже Злате. То шов ей неровный, то ткань в ненужном месте перетянута, то пройма узкая. Короче, тот ещё фрукт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Ой, Жень, ещё и не такие бывают, поверь. Свыкнешься, научишься с ними взаимодействовать. Это хорошо ещё, что Злата за нас горой и разруливает все эти ситуации. — Аня складывает в коробку образцы тканей, которые выбрала Екатерина и таблицу с внесёнными размерами. — Знаешь ещё какое бывало у меня … Я раньше в другом ателье работала, так вот там была у меня клиентка одна. Заказала брючный костюм. Дорогущий, ткань итальянская. Так что ты думаешь? Пришла забирать и отказалась, устроив скандал. Типа как цвет не тот, хотя я точно помню, какой она выбрала. И я потом отрабатывала, два месяца бесплатно, считай.

— Ну Злата таким не помышляет, — снова говорит девушка, что махала мне. Олеся, кажется. — Она ценит своих сотрудников, так что ты цепляйся как можешь, Жень.

— Злата даже разрешает забирать крупные обрезки. — Снова вставляет Аня. — Вот я себе блузку из кусочков пошила, например. Ты, если хочешь, пойди загляни в короб вон тот. Может, тоже чего подберёшь.

Потом приходит ещё одна клиентка на примерку и одна, чтобы отдать брюки на подшив. В небольшом перерыве девочки зовут меня пить чай, и мы знакомимся ближе. Аня работает у Златы уже четвёртый год, Олеся второй, а Ирина пришла только полгода назад. Сама Злата тоже шьёт, но сейчас редко, а раньше она сидела в мастерской с утра до ночи по словам девчонок.

Я, конечно, её пока ещё толком не знаю,