Книга Вернуть Боярство - Максим Мамаев

Рысаковы и ему подобные не смели разевать на неё рот — в конце концов, создавать проблемы своей семье никто из них явно не хотел. Максимум, что они могли себе позволить — это шуточки на манер вчерашней.

Собственно, нехитрый, но достаточно эффективный умысел недоносков вчера заключался в том числе и в том, что бы сходу сделать меня врагом девушки. И судя по тому, как та принципиально не замечала моего существования, своего они добились.

Люди вроде Рысакова есть всегда и везде. Я не искал никаких подводных камней в их отношении ко мне, просто потому, что знал — бывают такие типы, которым просто доставляет наслаждение сам факт того, что они выше кого-то в социуме. И каждый, кто на их взгляд, может лишить их возможности быть «альфой» или хотя бы пошатнуть авторитет, должен быть сразу задавлен, поставлен на место и так далее.

Поэтому они сперва разыграли свою дурацкую шутку и посмотрели, как я из неё выпутаюсь. Само по себе произошедшее действительно можно было бы списать на банальный розыгрыш и повиниться за это, если окажется, что я слишком важная персона. Глупо, конечно — нарываться на того, о ком ты пока ничего не знаешь, но... А с чего избалованный дворянский отпрыск из средней руки провинциального Рода должен блистать умом в свои восемнадцать-девятнадцать лет?

А вот уже когда выяснилось, что я изгнан из Рода, у ребят явно отлегло от сердца. Никто даже толком не попытался загасить зарождающийся конфликт, и сегодня они пожнут первые его плоды. Но вернёмся к утреннему построению и тому, что там произошло.

А сделал я следующее — просто и без затей крайним с левого фланга, заняв место местного альфа-самца. Мои будущие бойцы, с которыми я ещё толком знаком не был, встали позади меня, и мы принялись ждать, пока все построятся — благо встал я загодя и поинтересовался у дежурного по роте, как проходит построение, кто где стоит и где, собственно, мой десяток.

Разумеется, моя выходка не осталась без внимания, и вышедший вальяжной походкой на крыльцо Лаврентий немедленно вспылил.

— Это моё место! — заявил молодой дворянин. — Встань со своим сбродом в конец строя и не отсвечивай!

— Твоё? — деланно удивился я и внимательно посмотрел себе под ноги. — А где здесь об этом написано? Или у тебя есть документ с печатью командира роты, что конкретно ты единственный имеешь право стоять первым?

— Это моё место и моё право с первого дня обучения, безродный, — прошипел краснеющий от возмущения парень. — Занятия идут уже вторую неделю, и пока ты нежился в тепле и уюте, мы...

Тут он запнулся, видимо поняв, что его понесло куда-то не туда. Капитана, как и замкомандира роты, видно пока не было, так что постепенно выстраивающийся народ с любопытством слушал наш разговор.

— Пока мы проливали свой пот на тренировках, готовясь к тому, что бы защищать нашу Империю, — нашёлся его друг, Антон Веремейников. — Каждый, стоящий здесь, прошу заметить! Прояви уважение к своим товарищам и покажи, что ценишь их усилия — займи место в строю последним. Иначе это можно считать открытым презрением ко всем нам.

Я фыркнул, чуть не захохотав ему в лицо. Экий политик доморощенный, привлекает на свою сторону общественное мнение, поглядите на него! Не с тем связываешься, дурачок. Только зря себя подставил...

— Значит, занять первое место в строю — это с моей стороны неуважение к моим будущим боевым товарищам, верно? — поднял я бровь. — А то, что вы всей компанией вчера шумели, вполне возможно мешая кому-то спать, что явно не позволяете остальным в свободное время покидать кубрики без вашего дозволения и что вы намеренно соврали мне, указав комнату уважаемой Хельги как пустующую, из-за чего возникла весьма щекотливая ситуация, это всё — ваши акты уважения к своим будущим товарищам?

Опасно сузившиеся глаза девушки, вперившиеся сперва в меня, затем в моих визави, чуть свернули изумрудом, но она промолчала.

— Особенно мне понравилось, когда вы эдак по хозяйски велели всем остальным курсантам вернуться к себе... Что ж, видимо, раз тренировки и занятия дают вам право себя так вести, то вы уже все как минимум Старшие Магистры и герои Империи. С цистерной пота за плечами, которым всех тут поливаете — насмешливо закончил я.

— Уйди по хорошему, — придвинулся поближе молчавший весь вечер армянин. — Иначе дело иметь тебе придется...

— Да плевать, со сколькими из вас мне придётся иметь дело, господа, — скучающе заявил я. — Хотите — можем прямо тут дуэль устроить. Вот только я сильно подозреваю, что господин капитан подобное не одобрит. И добровольно я это место покидать не намерен.

Вот и бежали мы сейчас, каждый во главе своего отделения, следом за капитаном. И причина, по которой Рысаков и Ко стремилась бежать именно здесь была предельно очевидна — во время пробежки первая десятка бежала именно с командиром, что давало возможность дополнительно с ним пообщаться. Подлизаться, что-то узнать, о чем-то попросить или попробовать договориться о чём-либо — грубо говоря, это был прямой «доступ к телу» Воронцова. И с представителем этой фамилии завести полезные знакомства, а то и связи, посчитали бы за счастье очень многие.

— Смотрю, ты в первый же день начал мутить здесь воду, молодой человек, — заговорил наконец капитан.

Мне предстояло провести ещё достаточно времени под руководством этого человека, так что я обязан был понять, как он относится к происходящему. Всё-таки изначально я не рассчитывал на, что в первый же день у меня начнётся открытая конфронтация сразу с пятёркой дворян — я планировал сперва заработать авторитет своими умениями и качествами, и лишь потом, если такое понадобится, прибегать к силе. Но выхода мне не оставили, и хоть позиция по этому вопросу самого Воронцова меня не остановила, но как минимум знать её и попробовать донести свои резоны было необходимо.

— Мне не оставили выпада, ваше благородие, — ответил я. — Прогибаться перед подобными людьми я считаю унизительным для своей чести, а её я привык беречь.

Пробежка для одарённого, особенно таких как я и Воронцов, с отличной генетикой и превосходными физическими данными, разговору мешала не больше, чем пешая прогулка обычному человеку.

— Да, я наслышан о твоих вчерашних приключениях, — хмыкнул тот. — Что я могу сказать... Понимаю, боярская гордость для тебя всё ещё не пустой звук, и