Книга Радость победы - Сандра Браун

Итак, он продолжил учиться, и, как читатель увидит дальше, это было одно из самых дальновидных его решений. Поскольку науки парня интересовали не особенно, в отличие от бейсбола, ему было, в общем, все равно, в чем специализироваться, и он пошел по пути наименьшего сопротивления.

Физика и математика ему не давались совершенно, и экзамены по этим предметам он сдал с грехом пополам. Но в таких дисциплинах, как английский и история, наш герой неплохо преуспел. Друзья говорили, что у него явные способности к языку, он легко управляется со словами и у него недурной слог. Неудивительно, что в качестве профилирующего предмета он выбрал филологию, а вторым по значимости курсом стала журналистика.

К моменту окончания университета его агент уже вел переговоры с тремя бейсбольными командами Высшей лиги. Наш парень думал, что ничто в мире не может ему навредить, что он неуязвим. Будущее представлялось ему огромной яркой солнечной системой, в центре которой находился он сам — солнце. Все в жизни было прекрасно: сплошные вечеринки, непрекращающееся веселье, красотки, которые добивались его внимания, и прочее, и прочее.

Джадд умолк. Некоторое время он задумчиво смотрел на чистый лист бумаги, вставленный в пишущую машинку.

— И вот, наконец, ему предложили контракт его мечты. Семизначная цифра, срок — пять лет. Сказка, а не контракт. И этот клоун отправился праздновать это дело вместе с друзьями. Они задумали провести целый уик-энд, катаясь на водных лыжах.

Стиви прикусила губу. Она уже жалела о том, что спросила Джадда, о чем его книга. И, тем не менее, никакая сила сейчас не заставила бы ее уйти. Ему явно необходимо было выговориться. Несколько раз Джадд терпеливо выслушивал ее излияния, и настало время отплатить ему за доброту.

— Озеро наполнялось с помощью новой дамбы, и воды в нем было пока маловато. Кататься там было глупо и опасно. Когда в отдалении показался торчащий из воды столб или что-то в этом роде, нашему парню это показалось дико забавным. Он хохотал во все горло. Черт, он же был непобедим. С ним не могло случиться ничего плохого. Так ему казалось. — Джадд говорил ровно, без эмоций. — Он решил, что сможет без труда обогнуть этот столб. — Он на секунду замолчал, затем продолжил: — Так вот, он не смог.

Воцарившуюся тишину нарушил отдаленный раскат грома. В этом звуке было что-то угрожающее. В небе блеснула молния, ветер заметно окреп. Но ни Стиви, ни Джадд этого не заметили.

— Все его грандиозные планы полетели к черту. Одно неловкое движение — и жизнь повернула в совершенно иную колею. Навсегда. Семизначный контракт был отозван после того, как врачи сообщили менеджеру бейсбольной команды, что наш герой никогда не сможет играть на профессиональном уровне. Несмотря на то, что они сотворили настоящие чудеса с его ногой.

До Высшей лиги он так и не добрался. После целого года мучительных операций на раздробленной берцовой кости он начал писать статьи о спорте, который отныне был ему недоступен.

Начался дождь. Первые тяжелые капли зашлепали по цветам, которые так лелеяла Стиви. Занавески взметнулись от налетевшего порыва ветра. Дождь попадал в распахнутые окна, небо разорвала еще одна молния, снова загремел гром. Воздух посвежел, влажная духота отступила. Стиви даже не поняла, что началась гроза. Она видела и слышала только Джадда. Осторожно и ласково она убрала с его лба мешавшую прядь волос и мизинцем нежно разгладила нахмуренные брови.

Джадд криво улыбнулся:

— Ты вряд ли захочешь купить эту книгу. Судя по всему, конец там будет несчастливый.

— Почему же?

Он задумчиво коснулся ее шеи и легко обвел пальцем вырез ночной рубашки. Сделал он это явно неосознанно.

— Долгие годы после несчастного случая наш герой был зол на весь мир. И больше всего он злился на самого себя — за то, что поломал собственную жизнь. Он продолжал жить, но, как Ретту Батлеру, это было ему совершенно безразлично. И изо всех сил он старался сделать так, чтобы все вокруг чувствовали себя так же погано, как и он. Он часто напивался, спал с кем попало, ввязывался в драки.

— Драки?

Джадд пожал плечами. Теперь его пальцы машинально теребили крохотные пуговки у Стиви на груди.

— Он хотел доказать себе, что несчастный случай не лишил его мужественности. Он ведь больше не был гордым юным атлетом.

— Атлетические способности вовсе не являются мерилом мужественности.

— Попробуй убедить в этом среднего американца.

Стиви тоже пожала плечами, и палец Джадда съехал в ложбинку между ее грудями.

— Как же заканчивается история, Джадд?

— Вот здесь-то я и застрял. Я дошел до того места, где мой герой уже более или менее устраивается в этой жизни. У него есть высокооплачиваемая работа, выполнение которой не требует особенных усилий. Все, кроме него самого, верят в то, что эта работа имеет какой-то смысл. Но что станет с этим парнем, до сих пор жалеющим о том, что он упустил главный и единственный шанс в своей жизни?

— Мне кажется, ты слишком строг к себе, — начала Стиви мягким, успокаивающим тоном. — Требуется огромный талант, чтобы каждый день писать колонку в газете. Продуктивность — едва ли не главная вещь, если речь идет о профессии журналиста. Твои статьи далеко не всегда нравились мне, конечно, но их уж точно нельзя назвать скучными или… Что такое, в чем дело?

Джадд не играл с пуговицами на ее рубашке и не касался ее шеи или руки. Его глаза потемнели от гнева.

— Разве я сказал, что эта история обо мне?

Эта внезапная перемена настроения немного напугала Стиви.

— Ну… нет. Напрямую нет, н-но… я так поняла, что… — пролепетала она.

— Главный герой моей книги недоволен своей жизнью. Я что, похож на человека, который недоволен своей жизнью?

Джадд резко встал, практически сбросив Стиви на пол. Она пошатнулась, но сумела сохранить равновесие. В тот же миг ею тоже овладел гнев. Он долго, с подробностями рассказывал ей душещипательную историю, а когда она искренне пожалела его, у этого мужлана не хватило духа принять ее сочувствие, и он начал строить из себя крутого мачо!

— Вот на кого ты действительно похож, так это на бесталанного журналиста, который любому идиоту, готовому слушать, рассказывает гениальную историю, зревшую в нем долгие-долгие годы! Таких горе-творцов миллионы!

— Да что ты знаешь обо мне, мисс Хорошенькая Попка! — тихо, с угрозой произнес Джадд.

— Я точно знаю, что в тебе не хватит чуткости, даже чтобы сочинить рекламный текст для банки консервов. Где уж тебе написать роман об истинных человеческих чувствах и разочаровании в жизни. И, кстати сказать, — Стиви кивнула в сторону стола, — вся твоя книга — это сплошная жалость к себе и вообще скукотища.

Джадд в два шага подскочил к ней.

— Это будет не такая уж и скукотища, если я добавлю кое-что об отношениях главного героя с женщинами.