Книга Красавица, чудовище и волшебник без лицензии - Мария Заболотская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут он вздохнул на ходу, и прибавил, подумав:
— Кроме того, лесные создания не слишком-то понимают, что такое сочувствие или жалость. Цветочная знать знает толк в веселье, в тщеславии, в гордости за свой древний род. Дружбу сводит с теми, кто ровня им по происхождению и может пригодиться, когда придет время интриговать против соседей. А слуги-гоблины служат верно из-за того, что такова их присяга, предать которую невозможно, и ничего сверх того.
— То есть, никто из них не знает, что такое любовь? — растерянно спросила Джуп.
— Боюсь, что так.
— Но ведь у них же есть семьи?!
— О, было бы большой ошибкой считать, что в семьях цветочной знати кто-то сердечно привязан друг к другу! Знатным родам требуются наследники, умножающие богатство и почет, хранящие величие фамильных усадеб и защищающие границы лесных угодий. Только и всего, — ответил Мимулус, с опаской прислушиваясь, не бежит ли к ним господин Заразиха, сердито потрясающий своим посохом.
— А как же… Как же влюбленность? — смущение Джуп было велико, но любопытство преодолело и его. — Разве не бывает так, что они женятся по любви? Или им решительно все равно, с кем связать свою жизнь?
— Ну, можно сказать, что… э-э-э-э… некоторое подобие любви в этом смысле они испытывают, — разговор о влюбленности Мимулусу давался еще тяжелее, чем Джуп, поскольку тему эту он считал не только неприличной, но и донельзя глупой. — Но я бы сказал, что в чувстве этом у цветочной знати куда больше тщеславия и чувства собственности, чем добрых побуждений. Если уж лесной владетельный господин надумает жениться, то непременно выберет для себя самую красивую и родовитую даму, чтобы все его соседи завидовали. Вот насколько будет сильно всеобщее восхищение, насколько глубока зависть — настолько он и будет ценить свою супругу. Кроме того, они чувствительны к красоте и склонны превозносить то, что кажется им совершенным внешне. Говорю же, что в них чрезвычайно мало человечности…
И Джуп, хотевшая было сказать: «Какой ужас!», а затем — «Но разве у людей устроено не так?», — промолчала, покрепче ухватив шатающегося Мимулуса за руку. Ей в очередной раз пришло в голову, что мэтр Абревиль гораздо лучший человек, чем ей показалось вначале.
— Быстрее, быстрее! — глухо завыл из темноты господин Заразиха, и остальные гоблины поддержали его тонкими взвизгиваниями.
— Почему он так сердится? — вновь не удержалась от вопроса Джуп. — Если ему на самом деле все равно, что будет с его хозяином…
— Видимо, они не уследили за своим принцем, оттого и боятся, что им вменят в вину произошедшее, — сказал Мимулус, поразмыслив. — Это большой позор для слуг — не сберечь своего господина! Видишь, как боятся они внимания лесных жителей?.. Как скрывают, что с Ноа случилась беда? Гоблины — не слишком расторопная челядь, днем они не любят выходить из погребов и подвалов. Спят в темных углах или слоняются по дому, делая вид, что чем-то заняты. Их время — ночь, а работа — самая простая и черная. И, конечно, господин Ноа, привыкший к изысканному обхождению, был недоволен таким обществом. Вот от скуки и сбежал при свете дня, пока его охрана зевала и чесала друг другу спины…
— Колдун, я слышу тебя! — взревел где-то неподалеку господин Заразиха. — Выбирай выражения, когда говоришь о дворне господина Ноа!
— А этот — хуже всех, — прошептал мэтр Абревиль, понизив голос. — Делает вид, что он не из простых гоблинов и приходится родней кому-то из захудалых цветочных родов. Но денег хватило только на имя Заразихи, сорного, дрянного растения!..
— Клевета! — вскричал господин Заразиха, подкравшийся совсем близко. — Как смеешь ты наговаривать на мой род! Слышали бы тебя мои кузены Брок Пучкоцвет и Гисло Вшивосемянник — поколотили бы до смерти, не посмотрев, что ты из Росендаля!
— Пучкоцвет и Вшивосемянник! Уж точно этих прекрасных цветов не было в букете богини весны! — бледно съязвил Мимулус, от усталости ставший более дерзким, чем обычно — и немедленно получивший за это болезненный тычок клюкой. Джуп охнула, глядя, как согнулся пополам волшебник, но у нее самой от слабости кружилась голова и помочь мэтру Абревилю могла лишь немногим. Девушке было стыдно признаваться в том, что силы ее совсем истощены, но каждый шаг казался тяжелым, словно дорожные ботинки подбили свинцовыми подошвами. А неутомимые гоблины бежали все так же быстро: ныряли в глубокие овраги, поднималисьь на заросшие склоны, протискивались под упавшими деревьями — если те зависли над землей, — и перепрыгивали небольшие болотистые ручьи в низинах. Никому из них и в голову бы не пришло, что пленники не так сильны и ловки.
— Да где же эта проклятая усадьба? — бормотал Мимулус, не помнивший себя от слабости и боли во всем теле.
Наконец впереди, между деревьями, забрезжил холодный лунный свет — походило на то, что там есть прогалина. «Двор усадьбы!» — с надеждой подумала Джуп, и ошиблась: они вышли к большому лесному озеру, в темной спокойной воде которого отражалась огромная луна. Наконец-то путники вновь увидели небо — и здесь оно было совсем иным, чем то, к которому привыкла Джунипер, мимоходом наблюдая за тусклыми светилами силенсийского небосвода. Над волшебным лесом звезд было так много, что ночное небо светилось изнутри. Ни у кого не повернулся бы язык назвать его темным или сравнить с черным непроницаемым покрывалом, как это принято у поэтов. Огромные скопления мелких звезд были похожи на клубящиеся облака из светящейся пыли; вдали, над лесом, покрывавшим противоположный берег, проливался сияющим дождем бесконечный звездопад; были здесь и неподвижные огромные звезды, составлявшие загадочные созвездия, ничуть Джуп не знакомые. Верхушки деревьев чернели на фоне неба, казавшегося то темно-фиолетовым, то пурпурным, то зеленоватым, и все это отражалось в озерной воде, отчего она тоже светилась, как будто в глубинах ее прятались упавшие звезды.
К чести гоблинов нужно заметить, что из лесу они выбрались аккурат к бревенчатому причалу, словно все это время не пробирались напролом по чащобе, а шли по ясно видимой тропинке. Господин Заразиха принялся размахивать своим
