Книга Журавлик по небу летит - Ирина Кисельгоф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы сидели обнявшись и молчали. Рядом с нами примостилась тишина родом из прошлого. Добрая тишина, когда хочется, чтобы она не кончалась. Тогда можно вспомнить то, о чем стал забывать, а забывать не стоило. Нельзя.
– А помнишь, как мы в Екатеринбург летели, а самолет застрял в Челябинске?
– Помню, – засмеялся Сергей. – Мишке еще только два месяца было. Я еле договорился, чтобы тебя взяли в комнату матери и ребенка…
– Я спала у его кроватки, сидя на стуле, а ты – на лестнице. Мест вообще не было!
– Меня всего обтоптали!
Мы переглянулись и расхохотались.
– Какую я люстру тогда купила! – мечтательно протянула я.
– А какую люстру я разбил!
– Разве ты виноват? Нам просто повезло. Объявили дополнительный рейс; если бы не Мишка, нас бы там не было.
– Ты несла Мишку, а я – наши вещи и дурацкую люстру…
– Не дурацкую!
– Хорошо! Будь по-твоему. – Сергей рассмеялся. – Я нес твою недурацкую люстру… Как мы бежали по летному полю! Помнишь?
– Еще бы! Ты поскользнулся, упал и…
– И люстры не стало. Упс! – Он развел руками, и мы захохотали.
Это был самый лучший мой вечер за последние пять лет. Он закончился любовью на новой двуспальной кровати. И ничего лучше не было у меня за последние пять лет! Я лежала на новой кровати под своей золотой унцией и думала, зачем мне спать морской звездой? Так я рискую потерять память. Кому от этого хуже? Мне.
Утром я посмотрела на себя в зеркало и распушила волосы. Они пахнули ароматом ангельских крыльев с привкусом серы. Я засмеялась. А что? Я вполне ничего. На лице кожа гладкая, без единой морщинки. Располнела? Ну и что. Я аппетитная булочка, которую хочется съесть. Как там говорит моя свекровь? И плечами плечиста, и грудями грудиста, и речами речиста, и волосы пышны и духомяны. О как! Все про меня.
Я повертелась перед зеркалом и запела во весь голос:
Кто на меня взглянет,
Тот влюбится и не отстанет.
Господи, пусть буду я всех бяше и краше.
Аминь!
Сашка затих как диверсант перед прыжком с парашютом.
– Прошвырнемся куда-нибудь? – предложил я.
– Некогда, – ответил Сашка и умчался.
Делать было нечего, я поехал за Лизкой в школу. Я только подошел к ее школе, как увидел их. Они прошли мимо меня, будто я памятник. Они улыбались от уха до уха, как два ходячих смайлика. Я обозлился донельзя. Даже не знаю, на кого больше. Лизка оттяпала у меня друга, друг оттяпал у меня девчонку, которая была нужна мне как воздух. С этим следовало кончать. Я решил сначала покончить с Сашкой, а потом с Лизкой. Не из особых предпочтений. Просто Сашка был от меня на расстоянии вытянутой руки. Мы вместе курили за школой.
– Я видел тебя с Лизкой у ее школы.
– И че? – Он сощурил глаза.
– Не хочу, чтобы ты с ней тусовался. Найди себе другую телку.
– С какой радости?
– Считай меня ее братом. – Я выбросил недокуренную сигарету.
– А не пошел бы ты на… брат!
Я вдруг обозлился до пяток. Сам не пойму отчего. У меня даже в глазах все стало красным.
– Слушай, ты! – Я дернул его за грудки так, что он упал на меня. – Хочешь, чтобы я рассказал ей про твой сладкий перчик?
– Сволочь! – Он дернулся, я припечатал его к стене.
– Не заставляй меня выбирать, – процедил я, – между сволочью и мной. Или хочешь обделаться со своим карликом на пару?
– Да я сделаю ее раньше, чем ты другую телку! Понял, чмо?
– Что?! – Я задохнулся от бешенства, и в глазах моих стало темно. Мой кулак пролетел мимо моего сознания и врезался в Сашкин нос. И я услышал хруст.
– Йес! – заорал я как бешеный.
Я бил его до тех пор, пока он не свалился в снег. А потом бил ногами внутри черно-красного шара моей взбесившейся башки. И бил бы до конца жизни, если бы меня не отшвырнуло в снег.
– Оборзел, щегол?
Я очнулся от своего бешенства из-за боли, под носом было мокро от моей собственной крови. Рядом со мной стоял Коноплев из одиннадцатого класса по прозвищу Анаша. Я вытер нос рукавом и услышал, как застонал Сашка. Я перепугался до смерти! Я полз к нему на коленях по снегу и грязи, как последний урод. Все его лицо было в крови. Белое-белое лицо в красной крови.
– Сашка, ты чего? – Я услышал себя со стороны. Я плакал как.
– Ща будет нормалек. – Анаша потряс Сашку за плечи.
– Пошел вон, – простонал тот.
– А я что говорил! – захохотал Анаша. – Глазки открывай, мальчик, баю-бай!
Мы взяли тачку и довезли Сашку до дома. Я попросил Анашу уйти, надо было поговорить. Мы остановились у подъезда, и Сашка припал к стене. Ему было плохо, мне страшно.
– Сашк, может, все же в больницу?
– Нет, – угрюмо ответил он.
– Ты это… – Я потоптался. – Не знаю, что на меня нашло. В общем, ты того…
– Что того?
– Прости, – проблеял я. Он промолчал.
– Сотряса, переломов нет?
Он пожал плечами, я полез к нему под куртку.
– Ты че? – дернулся Сашка.
– Больно? – испугался я.
– За себя боишься? – прищурился Сашка.
– Блин! – возмутился я. – Я говорю, переломы есть? Может, в больницу надо?
Сашка вдруг захохотал. Я вытаращил на него глаза.
– Ты бы видел свою физию, когда у меня под курткой шарил! – хохотал Сашка. – Светло-синие отдыхают!
– Тупой! – сплюнул я.
– Сам такой! – хохотал Сашка.
– Короче, – сказал я. – Мы друзья с первого класса, не фиг телкам между нами клиниться. Мы отдельно, Лизка от нас отдельно. Идет?
Сашка согласился, и мы, можно сказать, ударили по рукам. Хеппи-энд! Оставалась одна маленькая проблемка – малявка. Но ее я решу-порешу. Йес!
Я наткнулся на Лизку дня через три. Она сидела во дворе на лавке и гребла ногами горки снега и грязи.
– Привет, Лизон! – бодро сказал я. – Как делишки?
– Нормально, – ответила она, изучая грязь. Я сел рядом доделывать грязно-снежные горки.
– Насморк?
Она не ответила, наши ботинки встретились на грязно-снежной гряде. Я боднул ее бассет-хаунда, он без звука убрался прочь. Мы сидели и молчали, пока мне не надоело.
– Я пойду. – Я встал. – Мне еще уроки делать. У нас завтра контрольная.
– Миша, – позвала она мою спину тоненьким голосочком. – Саша не заболел?