Книга Навстречу ветру - Татьяна Маймулина

– Готовы заплатить? – он спустился и оценивающе осмотрел девушку.

Конечно, Анна не так давно жила в этом мире, но уже кое-что понимала. Летуны ощущали связь со всем живым, даже с деревьями. Не говоря уже о лошадях. Вряд ли в данный момент его интересовала ее платежеспособность. Скорее, каковы у лошади шансы выжить в такой компании?

– Я сижу в седле с 5 лет. Именно в седле лошади. Моей последней лошади 17 лет, и она все еще жива и здорова.

Возможно, последнее говорить не стоило. Может, для местных лошадей это плохой показатель. Но летун одобрительно кивнул, и Анна смогла расслабиться.

– Пойдемте, рыжеволосая наездница. Я знаю, кто вам нужен.

Летун снова воспорил. Ходить ему, определенно, не нравилось.

Лошади спали, некоторые посапывали. Навстречу вышла высокая худощавая собака, похожая на русскую борзую. Белая, в больших рыжих пятнах.

Летун скользнул ладонью по ее голове и направился вглубь конюшни. Анна собак не боялась, поэтому бросила ей спокойное "привет" и последовала за летуном.

Конь в самом последнем стойле не спал. Это был высокий, статный черный красавец со смоляной гривой. Красавец, но глаза отталкивали. Затянутые поволокой, безжизненные.

– Что с ним? – испуганно спросила Анна у летуна.

Тот приземлился, спрятал руки в карманы черных штанов.

– Я не знаю. Вернулся таким четыре месяца назад. Никакого прогресса.

Анна в изумлении уставилась на летуна:

– Хотите продать мне коня со сломленной психикой?

– Нет, – воскликнул летун. – Хочу отдать! В вас столько жизни, что, может, и ему немного перепадет.

Анна еще раз посмотрела на коня. Чем-то он ей напомнил Виктора в их первую встречу. Не агрессивный, конечно, но уныние, казалось, сквозь кожу сочится.

– Я согласна. Сама его запрягу.

Летун открыл стойло и вывел коня.

– Его зовут Ветер. Раньше так звали.

Анна кивнула и поспешила запрячь коня. Летун выделил ей черное седло с красным узором. Скоро расцветет, и в таверне поймут, что она ушла. Нужно было спешить.

Анна запрыгнула в седло.

– Я постараюсь дать весточку о его судьбе, – пообещала она. – Как вас зовут?

– Ви, заводчик лошадей.

Ви похлопал коня по крупу, словно наставляя на новый путь, и открыл ворота.

Анна вывела коня и направила его прочь из деревни. Ветер аккуратно ступал по предутреннему снежному насту, но, стоило им оставить позади последний дом, конь пустился галопом, полностью оправдывая свое имя. От неожиданности Анна захлебнулась морозным воздухом. Она натянула шарф повыше на лицо, пытаясь не упустить поводья.

Так они бежали навстречу зарождающемуся рассвету, все дальше от родных Валентины, Цезаря. И Виктора, чье существование настойчиво вгрызалось в жизнь Анны, в ее сердце и мысли.

У первой же развилки Анна повернула налево, чтобы Виктор не нашел ее.

12 глава

Кьют

Как ни странно, но Виктор этой ночью спал, как младенец. Он был счастлив. Украденный кусочек счастья! Он привык довольствоваться малым. Теплое слово от отца, взгляд матери, пару часов игр с братом. Один ничего не значащий поцелуй чужой женщины. А что, если… Нет. Гони от себя эти мысли, Виктор. Вы ищете ее мужа. Если бы она хотела, то давно отпустила его, дала спокойно пропадать. Прятаться там, где он сейчас.

Виктор убрал со своего лица мечтательную улыбку. Ни к чему она была.

Он надел куртку, взял рюкзак и вышел.

Внизу еще никого не было. Он попросил принести горячий чай и хлеб с сыром. Вчерашний столик был свободен. Он бросил рюкзак на стул и сел, в ожидании своих спутниц.

Ло поставил перед гостем деревянную тарелку со свежим хлебом и сыром и глиняный дымящийся чайник.

– И вот еще, – записку он передал в руки.

Предчувствуя что-то неладное, Виктор взял сложенный листок. Раскрывать его и уже тем более читать ужасно не хотелось. До этого момента все еще было вполне себе сносно. Она – чужая, но рядом.

Негнущимися пальцами он раскрыл записку.

"Так дальше нельзя.

Валентина, я найду его сама. Несмотря на всю вашу крутость, вы всего лишь пенсионерка без магический способностей. Что, если с вами что-то случится? Как я объясню Игорю, что подвергла его мать опасности?

Цезарь! Верни ее детям в целости и сохранности.

Виктор, я бесконечно благодарна вам за все, что вы для меня сделали. Но я осознаю, что все больше использую вашу беспрекословную покорность нашему директору. Эти дни явно дали понять, что мне просто нужно идти вперед, и однажды компас укажет правильное направление. Если я пойму, что столкнулась с чем-то, что мне не по плечу, обещаю не нарываться и обратиться за помощью.

Спасибо всем и до встречи!"

Последние строки Виктор дочитал с замершим дыханием. Он вскочил, бросил записку на стол и выбежал из таверны, задевая стулья.

Цезарь разом вскочил на все четыре лапы, когда тот влетел в конюшню. Черные волосы растрепаны, куртка нараспашку, глаза дикие. Он кинулся запрягать своего единорога цвета воронова крыла, попутно бросив псу "Сидеть".

Виктор вскочил в седло.

– Дождешься Валентину и вернешься с ней в школу, – приказал он Цезарю и вывел единорога, пригнувшись в дверях.

Пес резко опустился на пятую точку и ошалело пробубнил:

– Опупеть с вами можно.

Единороги вопросительно уставились на пса.

– А я откуда знаю? – буркнул он.

Было желание еще поспать, но Цезарь понял, что не получится, и решил отправиться в таверну на поиски адекватного человека.

Виктор несся сквозь деревню, ледяной воздух разрывал легкие. Если бы он знал, что лошадь в карьере в этом мире развивает скорость до 80 км/ч, а единороги даже в самом быстром галопе не более 50 км/ч. И, если бы он подумал, что единорог Анны остался в стойле не по причине, что девушка решила идти пешком.

Но он поступил импульсивно и пустился в погоню, не проанализировав ситуацию. Его разум был затуманен неожиданной находкой и внезапной потерей. Возможно, поэтому на ближайшей развилке он пустил единорога прямо.

Цезарь толкнул головой дверь в таверну и вошел. Валентина уже сидела за столом и пила чай. Она как раз читала записку Анны. Увидев Цезаря, она протянула записку ему. Тот тряхнул ушами:

– Мы, конечно, выяснили, что я умею разговаривать, но читать я от этого не научился.

– Она решила дальше идти одна, – объяснила Валентина, спокойно пригубив горячий чай.

Цезарь кивнул в сторону двери: