Книга Хамелеон и бабочка - Татьяна Александровна Грачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Максим прошёл дальше и, остановившись у полки с детскими яркими сказками, вытянул первую попавшуюся книгу. Ей оказалось история Муми- троллей. Он хмыкнул, подумал, что её вполне можно переставить во взрослый отдел. У дверей тренькнул колокольчик, обозначающий нового посетителя, девушка на кассе приподняла взгляд, приветливо улыбнулась и снова уставилась в телефон. За год работы в книжном магазине у неё выработался рефлекс — улыбаться, услышав звук дверного колокольчика. Когда велосипедисты на улице просили уступить дорогу, она тоже растягивала губы в коромысло.
Посетителем оказался парень, которого Максим около недели назад назвал «Шуриком». Ещё и притворился его старшим братом. Парень не разглядывал полки, явно пришёл за конкретной книгой. Он сразу двинулся в сторону отдела с классикой, но увидев розоволосую инстадиву, резко остановился и растерянно отступил. Максим поставил «Муми-троллей» на полку, обошёл стеллаж с обратной стороны и, оказавшись за спиной девушки, бесцеремонно свалил на пол несколько книг. Она вздрогнула, едва не выронила телефон.
Максим заглянул в глаза с трогательной невинной улыбкой.
— Не хотел вас напугать, засмотрелся и зацепил книги. Помогите собрать, пожалуйста.
Девушка с готовностью опустилась на колени и потянулась за самой дальней книгой, лежащей у ног Максима.
Он тоже присел и словно нечаянно столкнулся с ней головой. Чуть отодвинулся и ласково коснулся её лба там, где суждено вырасти небольшой шишке.
— Простите.
Она заморгала, зачарованно вздохнула.
— Да ничего, всё нормально. Не больно совсем.
Пока они собирали книги, перекидываясь взглядами и улыбками, парень успел взять с полки «Идиота». Нёс роман к прилавку, старательно прикрывая обложку. Почему-то не хотел, чтобы кто-то обнаружил его интерес к этой немодной книге. На кассе взял комикс, стоивший в два раза дороже романа, и прикрыл название.
Максим собрал книги, вышел из образа неуклюжего восхищённого незнакомца и вполне серьёзно посоветовал девушке прочитать что-нибудь из того, что стало фоном для очередного снимка в инстаграме.
Покупка судьбоносной книги состоялась. Максим глубоко вдохнул, прислушался к внутренним ощущениям. Его затопило уже позабытое удовлетворение, тёплое и реальное, словно солнечный свет, ласкающийся сквозь витражное окно магазина. Задание было лёгким, не шло ни в какое сравнение со спасением жизни на перекрёстке, но он справился, и это самое главное.
Казалось, что важного в покупке этой книги, как она повлияет на будущее? Максим знал, что даже мимолётная улыбка или брошенная впопыхах фраза способны перекроить судьбу. Когда-то он пытался мониторить перемены после своего вмешательства. Следил за парочкой людей, в чьи жизни по заданию открыток он вклинился. Например, тот парень, что задул свечи и поверил в себя, действительно стал спортсменом, выступал на чемпионате Европы в составе сборной по волейболу. А женщина, которую он подвёз в больницу, когда та сломала каблук и вывихнула ногу, вышла замуж за врача травматолога, осматривавшего её. Максим тогда ещё удивился, что ему не нужно предотвращать падение, а нужно его допустить и отвезти в конкретную больницу.
А ещё он пытался понять, почему это всё происходит именно с ним. Первые открытки показал маме. Она решила, что это шутка или часть его нового увлечения. Не поверила и не прониклась важностью. Позже, когда мама уехала, Максим завёл разговор с бабушкой, но она не стала слушать, цыкнула на него, заявила, что нельзя лезть, куда не следует. «Делай, что должен — и будь, что будет[1]».
В одиннадцатом классе, Максим решил, что бабушка не права, решил сунуть свой сломанный любопытный нос за «ветхий холст с очагом» и выяснить, кто стоит за этими открытками. Для начала задумал найти того, кто их приносит. Несколько дней караулил за забором почтальона, не пускал бабушку к ящику, ждал и волновался. На их улицу и ещё несколько ближайших письма и газеты носил неприметный почтальон. Максим часто видел его идущим по улице с толстой сумкой на плече. Никогда раньше он не обращал на него внимания: неприметный, сутулый мужичок с усреднёнными чертами лица. Как назло в этот раз открытки всё не появлялись, будто кто-то догадывался о его плане докопаться до истины и не торопился приоткрывать завесу тайны.
Наконец, проснувшись утром, Максим ощутил зарождающийся зуд. Быстро натянул одежду и выбежал во двор. От их забора только что отошёл тот самый почтальон. Максим кинулся к ящику, дёрнул нижнюю крышку, и едва успел подставить ладони под вывалившуюся корреспонденцию. Тут была газета, какая-то квитанция и открытка. Газету и квитанцию он запихал обратно, открытку небрежно засунул в карман и выбежал на улицу.
— Стойте!
Почтальон резко остановился, будто налетел на стену, и оглянулся.
— Ты мне?
Максим догнал его, вытянув открытку, продемонстрировал фото актового зала на лицевой стороне.
— Это вы сейчас оставили в ящике?
Мужчина недоверчиво сощурился.
— Что-то не так? Я ошибся адресом?
Максим отрицательно покачал головой.
— Нет. Адрес верный. Я хотел бы знать от кого открытка?
Почтальон посмотрел на него пренебрежительным взглядом, в котором явно читался диагноз умственным способностям Максима.
— Там есть обратный адрес.
— Нет обратного адреса, я бы не спрашивал, если бы был.
— Это уже не моя забота. Я только разношу почту, которая приходит в наше отделение. Ваш адрес написан верно?
— Верно, — согласился Максим.
— Остальное меня не касается. Я что, по-твоему, читаю тонну писем и открыток, которую разношу ежедневно? Делать мне больше нечего. Разбирайся с отправителем сам.
Максим растерялся, он об этом вообще не подумал, ожидал, что почтальон сейчас всё ему расскажет и всех сдаст. Не мог же он не заметить эти странные открытки. А может их много? И есть другие, такие как Максим?
— А вы ещё кому-нибудь приносите такие открытки?
— Юноша, мне некогда заниматься этой ерундой. Я с утра и до вечера на ногах, открыток я разношу не так уж и много, как и писем, но они есть. Начхать мне на то, что там написано. Может, это у вас у подростков такая игра дурацкая. Слышал, как раз появился новый прикол посткроссинг. Наверное, и до нас добрался.
Но Максим всё никак не мог отказаться от мысли, что всё можно выяснить у почтальона, слишком уж это было удобно и заманчиво. Зря, что ли, караулил его несколько дней? Он рассматривал мужчину пристально и с недоверием, тот в свою очередь смотрел на него с раздражением и злостью.
— Ещё какие-то вопросы? Мне вообще-то некогда, ещё кучу писем и извещений нужно разнести.
— Так вы не знаете, кто отправляет эти открытки? — предпринял он последнюю попытку докопаться до истины.
— Понятия не имею. Кто угодно. Может, приходят из другого города, видно, что по России, не заграничные, а может их кто-то местный отправляет. Один ящик висит у ДК, ещё один у школы, и стоит на почте. Так что помочь тебе не могу.