Книга Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330 - Клод Каэн

Как мы знаем, у Византии были плохие отношения с крестоносцами. Оказавшись перед лицом объединения греко-турецких сил, которое продолжало сохраняться после того, как они пересекли страну, крестоносцы убедили людей с Запада, что это предательство христианской веры, и современные историки порой слишком упрощенно смотрят на тогдашнее положение дел. Реальность была иной. Учитывая политическую ситуацию в Европе, Мануил Комнин не мог не испытывать определенного беспокойства по поводу крестового похода, а лидеры крестоносцев не приняли условия, которые он установил во время предшествующих переговоров. Вполне понятно, что он должен был чувствовать необходимость быть свободным в своих действиях. Более того, турок из Малой Азии не интересовал Иерусалим, а для крестоносцев было совершенно не важно, пройдут ли они по землям государств Сельджукидов или по соседним территориям. Присущая крестоносцам упрощенная идея о том, что все мусульмане едины, была ошибкой, ответственность за которую не лежала ни на византийцах, ни на турках. И точно так же, конечно, в сознании всех христиан того времени не существовало идеи о том, что цели христианства едины для всех его течений.

С точки зрения турок, 2-й Крестовый поход был гораздо менее важным, чем первый, хотя и тот в некоторых аспектах переоценен. Теперь территория сельджуков была ограничена практически одним Анатолийским нагорьем, и Конрад II, намеревавшийся пересечь его без лишних хлопот, был вынужден повернуть назад. Людовик VII, которому ничего не оставалось, кроме того, чтобы следовать вдоль границ контролируемых турками земель, подвергся нападению в беспокойной пограничной зоне. Греки, с которыми крестоносцы не церемонились, иногда помогали туркам. Для последних самым главным было восстановить мир с Константинополем.

И снова главным следствием стало то, что в дальнейшем политика Сельджукидов повернулась на юго-восток, главным образом против франков. Став господином в Джахане, Масуд теперь соседствовал с тем, что осталось от графства Эдесса между Тавром и Евфратом, поскольку Зенги, мусульманский правитель Мосула и Алеппо, добился падения Эдессы в 1144 году (что стало причиной 2-го Крестового похода). В 1146 году Зенги умер, однако его сын Нур ад-Дин в Алеппо продолжил его политику против Жослена II Эдесского, который нашел убежище в Тель-Башире (Турбесселе) и против Раймунда из Антиохии. Возможно, Масуд чувствовал себя оскорбленным франками из Эдессы за то, что они, как мы видели, несколько раз давали приют его врагам или мятежникам. Но в более широком смысле он мог желать заново присоединить франко-армянские владения, чтобы создать буфер и расширить свои владения на юго-восток, а потом вести политику проникновения через Северную Сирию в турко-арабские государства на старой мусульманской территории (возможно, он вспомнил о том, что его дед владел Антиохией, и увидел способ обеспечить другим способом то, чего не смог добиться его отец Кылыч-Арслан сорок лет тому назад).

Нур ад-Дин оказался победителем в борьбе против франков в том смысле, что ему повезло: на его врагов напали сзади, пока он атаковал их с юга. Пойманные в тиски, они были обречены. С другой стороны, он вовсе не имел желания получить в Сирии суверена, чья власть могла бы ограничить его собственную. В результате между ними началась странная игра противоречивых альянсов и отступлений. Если не считать кое-каких более ранних стычек, настоящей точкой отсчета, с которой начались ужасы, обрушенные Нур ад-Дином на франков Антиохии, стал 1149 год, когда был убит Раймунд. После этого разгорелась война. В 1149 году Масуд оккупировал Мараш. Таким образом, главной проблемой стал Тель-Башир (Турбессель), его завоевание и права на него. Нур ад-Дин переметнулся на другую сторону и, когда в 1150 году случилось так, что принц франков был захвачен туркменами из Сирии, даже приветствовал перемирие между Жосленом и Масудом. Тогда-то они и договорились, что оба должны присоединиться к предстоящей осаде крепости, которая должна была бы перейти к Нур ад-Дину в качестве приданого за дочерью Масуда, на которой он собирался жениться. На самом деле потом Масуд нашел повод порадовать себя, захватив в 1151 году Кайсын, Бехесни, Рабан и другие места, иными словами, северные зависимые от Тель-Башира районы, из которых, что ясно подтверждает их важность, он создал пограничную зону для своего сына и предполагаемого наследника Кылыч-Арслана. Что же касается Тель-Башира, франки, надеясь получить эффективную помощь или просто спасая лицо, сдали его Мануилу Комнину, поскольку маленький гарнизон был не в состоянии защитить Тель-Башир от Нур ад-Дина.

Другие предприятия Масуда в последние годы являются проявлениями той же политики. В Малатье после смерти Айн ал-Даула Масуд под угрозой изгнания потребовал от его малолетнего сына Зу-л-Карнайна официального признания (1152 г.). В Киликии, где Торос II в основном за счет греков создавал княжество, Масуд вмешался на стороне Мануила Комнина, хотя прежде всего, безусловно, в своих собственных интересах. В любом случае в 1154 году его вмешательство стало ответом на просьбу или, по меньшей мере, результатом договоренности с Мануилом Комнином. В 1153 году он позволил уговорить себя на перемирие с Торосом, в то время как некоторые более независимые туркмены в Восточном Тавре начали проникать на многообещающую территорию – внутреннюю область Селевкии. В 1145 году он вернулся вместе с Кылыч-Арсланом, и хотя брат Тороса Стефан при поддержке тамплиеров из Амануса и других взял над ним верх, тем не менее впервые пересек всю киликийскую равнину до самых предместий Александретты.

Ягы-базан со своей стороны атаковал греков, но, поскольку у него больше не было простого способа для экспансии в западном направлении, он повернул на север, где прямо перед ним в направлении Унье (Эноэ), Бафры и Самсуна лежали районы, находившиеся в зависимости от империи, или Трабзона (Трапезунда). Конечно, до аннексии прибрежных районов было еще далеко, но важно само направление.

Приблизительно в апреле 1155 года после тридцатидевятилетнего царствования Масуд скончался. Несмотря на обычные при смене власти сложности, царствование его сына Кылыч-Арслана, продлившееся почти так же долго, не выявило никаких изменений в политике по сравнению с последним периодом жизни его отца.

Преодолеть сложности, связанные с наследованием, оказалось проще благодаря разногласиям среди Данишмендидов и политике Мануила Комнина, результатом чего стало то, что никто не мог или не пожелал по-настоящему этим воспользоваться. Кылыч-Арслан избавился от одного из своих братьев и от знатных людей, которые его поддерживали, но не смог предотвратить мятеж, организованный другим, Шаханшахом, вспыхнувший в его новых владениях Анкаре и Чанкири. Тем временем Ягы-базан и Нур ад-Дин заключили союз и с помощью армян, недовольных своими новыми хозяевами, напали на территории, недавно завоеванные сельджуками на северных границах Сирии. Однако вмешательство религиозных властей позволило Кылыч-Арслану снова помириться с Ягы-базаном, который без труда обеспечил нейтралитет со стороны Мануила Комнина, отдав в обмен крепость в Исаврии. В 1157 году он восстановил свою власть над провинцией Кайсун, предприняв шаги по умиротворению христиан, и предложил христианским князьям Киликии, Антиохии и Иерусалима коалицию против Нур ад-Дина.

Успешной реализации этого проекта помешали действия Мануила Комнина. В 1159 году он вернулся к великому плану своего отца, обогнул территории Сельджукидов, не проникая в них, и пришел в Киликию, а оттуда в Антиохию, где пообещал франкам, что будет драться против Нур ад-Дина, чтобы оправдать протекторат, который он установил над ними. На самом деле его цель состояла не столько в том, чтобы уничтожить Нур ад-Дина, что освободило бы франков от нужды в его помощи, которую они наверняка чувствовали, сколько в том, чтобы использовать его против Кылыч-Арслана, против которого он теперь стремился проводить более активную политику. Обстоятельства складывались благоприятно, поскольку разногласия между Кылыч-Арсланом, защитником Дху’л-Нуна и Ягы-базаном непрерывно усиливались. В 1160 году они стали более серьезными из-за вопроса о преемнике в Малатье, где умер Зу-л-Карнайн. Наконец, когда брат Нур ад-Дина после ссоры с ним нашел убежище у Кылыч-Арслана, Нур ад-Дин сам восстановил свою власть над спорными территориями на сирийской границе.