Книга Голос греха - Такэси Сиота

— Похоже, здесь.

Поймав взгляд Тосии, Хорита кивнул и легонько постучал в железную дверь, местами потерявшую цвет. Спустя некоторое время настороженный голос произнёс: «Да…»

— Извините.

Тосия вслед за Хоритой вошёл в офис. В лицо им ударил холодный воздух из кондиционера, слегка пахнувший затхлостью. Как и предполагал Тосия, когда смотрел на здание с улицы, помещение было довольно тесным.

В глубине за стойкой стояли рабочий стол, телевизор и телефон с факсом; на низком книжном шкафу было сложено несколько картонных коробок. Напротив виднелась дверь, за которой, возможно, находилась приёмная.

— Простите, с кем имею честь?

Хозяйка закусочной в их представлении должна носить кимоно, но на сидевшей за столом женщине было надето серое платье. Если судить по её заведению, ей было немало лет, но она оказалась стройна, тщательно накрашена, а её длинные волосы аккуратно собраны. И хотя на руках и на шее заметно проступали вены, черты её лица выглядели молодыми.

— Просим прощения, что внезапно нагрянули к вам… — Хорита проворно достал из бокового кармана сумки визитницу, и Тосия последовал его примеру. — Вы хозяйка этого кафе?

Женщина, растерянно кивнув, вышла из-за стола, заваленного накладными, и, приняв через стойку визитки, быстро пробежалась по ним глазами.

— Вы приехали из Киото?

— Да. По старому делу… По делу «Гинга-Мандо», которое примерно тридцать лет назад наделало много шуму.

Лишь только услышав про «Гин-Ман», хозяйка нахмурилась.

— Мы имеем сведения, что в вашем заведении бывали люди, имеющие отношение к этому делу.

— Что за глупости? И для этого вы приехали издалека?

Показывая своим видом, что разговаривать не о чем, женщина склонила голову. Тосия решил идти вперёд.

— Я не могу назвать вам его имя, но один человек рассказал, что здесь собирались люди, причастные к делу «Гин-Ман». Поэтому…

— Откуда вы знаете, что они были к нему причастны?

Это был совершенно естественный вопрос, но слепо поверившему словам Фудзисаки Тосии такие само собой разумеющиеся вещи даже в голову не приходили.

— Это мы тоже хотели бы узнать у вас.

Реплика Хориты ни к чему не привела: хозяйка опять настороженно склонила голову. Тосии показалось, что она всерьёз обеспокоена, но, несмотря на стеснение, набрался смелости и решил открыть всю правду.

— Позвольте мне рассказать ещё кое-что. Мы пришли отнюдь не для того, чтобы посмеяться над вами. В деле «Гин-Ман» преступник использовал кассету, на которой был записан голос ребёнка…

Тосия понимал, что давить на хозяйку неразумно, но тем не менее описал в общих чертах само дело, не утаив вероятность причастности к нему своей семьи, рассказал, как нашёл дома кассету, которая, возможно, была использована в ходе совершения преступления, и то, что на ней записан его детский голос, а также то, что содержание чёрной кожаной тетради касается пострадавших предприятий.

— Меня не интересует, кто преступник Думаю, что, если сейчас заняться его поисками, вряд ли с этим справятся непрофессионалы вроде нас. Но, по крайней мере, я хочу убедиться, что мои родители не имеют отношения к этому делу.

Не слишком ли много он рассказал?.. В процессе рассказа Тосия ощущал страх, поскольку его тайны перестали быть тайнами, но он больше не мог находиться в неизвестности. Даже в глубине души он не хотел оставлять и каплю сомнения в честности своего отца.

Лицо хозяйки не выражало никаких эмоций, но раздражения, которое было до этого, уже не чувствовалось.

— Я всё поняла. Но со своей стороны мне сказать нечего, поэтому могу ли я попросить вас оставить меня?

На этот раз она уже не отрицала, что преступники могли устраивать встречи в её кафе, из чего Тосия сделал вывод: это весьма вероятно.

Хозяйка молча вернулась к столу, что означало окончание разговора. Однако Тосии по-прежнему хотелось отыскать связь между «Сино» и преступниками.

Они вышли из офиса и молча спустились по ржавой лестнице.

— Даже визитку не дала… — Хорита, словно признавая поражение, со шлепком приложился ладонью к своей шее. И хотя они не рассчитывали на многое, было странно видеть такую эмоциональную реакцию с его стороны.

— Не заглянуть ли нам и в кафе тоже? — Пока можно было ещё хоть за что-то ухватиться, Тосия не собирался сдаваться.

Хорита с улыбкой кивнул. Похоже, что он собирался предложить то же самое.

Снова встав перед закусочной, Тосия постучал в видавшую виды раздвижную дверь. Раздался звук дребезжащего тонкого стекла, но ответа не последовало. Со словами «прошу прощения» Тосия открыл дверь. Видимо, она была хорошо смазана, поскольку, несмотря на свою древность и ветхость, легко заскользила.

Справа от входа находился стол на четверых, вдоль стойки были расставлены примерно десять стульев со спинкой. В глубине виднелась лестница — по всей видимости, на втором этаже располагался зал дзасики[74]… Наверное, там и проходили собрания «причастных лиц».

На стойку ещё не поставили тарелки; было темно. Вокруг разносился приятный аромат кацуо даси.[75]

— Прошу прощения, — ещё раз произнёс Тосия.

Низкий голос из-за стойки откликнулся: «Да-а». Приближающийся звук гэта[76] становился всё громче; наконец в зал выглянул крупный мужчина в белой поварской униформе. На его голове была повязана тёмно-синяя бандана, лицо покрывала щетина с закрадывающейся сединой.

— Чем могу помочь?

На вопрос Тосии: «Вы повар?» — мужчина открыто улыбнулся и положил обе руки на стойку. Казалось, что в отличие от хозяйки говорить с ним будет проще, но напряжение всё равно не отпускало Тосию. Решив, что упоминать о посещении офиса не стоит, он начал с главного:

— Извините за неожиданный вопрос, но от одного человека я слышал, что здесь собирались причастные к делу «Гин-Ман»… Мы пришли с целью получить хоть какую-то информацию об этом.

— Это так давно было… Ох, вы меня напугали.

Было похоже, что повар действительно растерялся.

Тосия взволнованно взглянул на стоящего рядом Хориту; тот одобрительно кивнул, что помогло вернуть присутствие духа. Он подробно объяснил, как нашёл в доме тетрадь с текстом на английском языке, имеющим отношение к делу «Гин-Ман», и кассету с записью собственного голоса, а также рассказал про содержание тетради и про своего дядю — на этот раз более детально, поскольку хотел подчеркнуть всю серьёзность своей истории.