Книга Помощница по вызову - Дарья Вознесенская

А может мне это и надо? Именно этого я и хотела? Сыграть в эту взрослую игру, дойти до финиша - а потом уже перебраться на другое игровое поле?

И Поздняков вроде был не против… Стал бы он раздевать меня, если бы не был заинтересован?

Впрочем, мог и по другим причинам все это сделать. Непредсказуем, на самом-то деле. Мог раздеть, чтобы я лежала сейчас и мучалась от непонимания. Из насмешки,  желания приколоться. Мог это сделать, потому что абсолютно равнодушен, на чистом альтруизме и великодушии - как и с тем, чтобы довести до дома.

Или чтобы смутить окончательно. Придать остроты нашим и без того не совсем деловым отношениям…

Черт. Мне ведь любой вариант не нравится.

И что делать теперь, а? Бежать к нему возмущаться и обвинять в харассменте? В том, что это неприемлемо - и если он хочет и дальше со мной работать, пусть прекращает?

Делать вид, что ничего не произошло? Что я страдаю лунатизмом - и во время приступа добралась до спальни и разделась?

Уволиться? Вот прям завтра с утра? Или, наоборот, увериться, что он все не просто так, он меня соблазняет таким образом - и приложить усилия, чтобы это соблазнение, наконец, свершилось?

Я вздохнула и села на кровати, прижав к себе подушку. Глупо… все это так глупо. Я наивный ребенок по сравнению с ним и с его задумками. И что бы ни сделала, все равно буду на много шагов позади. Все равно он в свою пользу все вывернет. Любое мое действие превратит при желании в глупость.

Знала одно - я не готова пока увидеть его демонов...

Вот только я не знала, что скоро покажу своих.

***

Эту журналистку я невзлюбила сразу.

C того момента, как она зашла в дом, цокая умопомрачительными каблуками сапожек. А потом переобулась в не менее умопомрачительные туфли с острыми носами.

- Евгения Смойлина, - сообщила громко и с вызовом. И руку протянула Позднякову. Эффектно.

Чтобы поцеловал?

Тот лишь пожал длинные пальчики. С непроницаемым лицом. Но я не могла не заметить вспышку интереса в стальных глазах.  И внутренне передернулась.

Нормально ведь все было… Я несколько раз разговаривала по телефону со смешливым и чуть картавым мужчиной, продюсером съемки. И группа съемочная приехала нормальная  - в моем понимании. В джинсах, с улыбками и бородами, обвешанная проводами, штативами и камерами. Где они откопали эту… Евгению? С ее тщательно уложенными волосами, яркой помадой на пухлых губах и в такой узкой юбке, что будь у нее задница на сантиметр жирнее идеальных девяносто - шов точно треснул бы?

И даже не поноешь, что вульгарно и безвкусно. Шикарно… именно так и должна выглядеть женщина рядом с Поздняковым. Будь она хоть журналисткой, хоть помощницей.

В общем, сразу не понравилась  она мне. А когда выяснилось, что Евгения не только интервью будет брать, но и является редактором  съемки, я совсем стухла.

Два дня смотреть на нее и на ее изящный наклон головы, когда она внимательно ответы слушает? На ноги длинные в тонком черном капроне? На то, как она умеет изгибаться, когда садится на кресло? И не только смотреть - обслуживать ее? Я же вроде как на подхвате должна быть… кофе и чай готовить, принимать еду доставленную…

Настроение портилось с каждым моментом.

С интервью, которое было и в самом деле продуманным и следовало четко заранее согласованному регламенту. И не было повода обвинить её в непрофессионализме.

С того, как она смеется… глубоко и уместно.  Как ею все очарованы. Совершенством таким…

С того, как умело и профессионально она руководит растрепанными операторами и звукорежиссерами. Как грамотно умеет выбрать картинку и выгодный ракурс.

С уместных замечаний по поводу съемок и освещаемых тем. И я бы не догадалась таким вот образом все сделать… Вот так довести до идеала это мини-курс для писателей.

С того, насколько яркая она и позитивная. Даже мне улыбалась, даже мне будто понравиться хотела… Да не буду я тебя любить!

А хуже всего было то, как я на это все реагировала. Как глупый ревнивый ребенок. Понимала ведь, что не надо так, что не красит это меня и ничем не поможет - а сама визжать хотела и плакать. Потому что она была великолепна…

А я просто нелепа в своей ревности. И такое зрело внутри…

Черное. Острое. Мерзкое.

Не удивилась почти, когда все группа уехала в соседний дом отдыха, где номера для них сняты были, а она задержалась. Потому что “на своей машине”. И с попусительства Позднякова. Который к вечеру галстук ослабил и откинулся на спинку своего любимого дивана. Тихо с ней беседовал. Не замечая меня, застывшую на кухне - кто я вообще? Кухонный агрегат...

Это снаружи я застыла - внутри клокотало. От самых разных мыслей.

Как скоро эта беседа перейдет в горизонтальное положение?

Как скоро его руки, держащие сейчас сигарету с зажигалкой, притянут эту гибкую и женственную куклу к себе? Может быть он надавит на плечи, чтобы на колени встала… Может быть резко перевернет на четвереньки, чтобы роскошный зад, обтянутый тонкой тканью, перед ним оказался?

Я не знала, какая у Позднякова личная жизнь… старалась не думать об этом. О том, что у него есть потребности, которые ему надо удовлетворять. И вот эта картинка двух сексуально заинтересованных друг в друге людей, которые знают, чего хотят от жизни, похожа была… На начало удовлетворения потребностей.

Я запрещала себе мысли о том, что однажды что в дом кто-то придет. “Знакомая” или роскошная девица из агентства, готовая на все. И что мне надо будет запереться в своей комнате, или это будет в мой выходной.

В многостраничном договоре об этом ни слова не было.

Не знала, да… но поняла вдруг, что вцеплюсь сейчас в ее идеальную прическу. Или в его щеки, с выступившей уже щетиной.  Если немедленно что-то не сделаю - вцеплюсь. Хотя не имею на это ни малейшего права.

Шипение глупое едва подавила, зажмурилась - ну конечно, злые слезы полились, - а потом почти вслепую, вдоль стены, незаметная, как всегда, влетела в гардеробную. Куртку натянула, сапоги, и выскочила на улицу через боковую дверь.

В темноту, на обжигающий холод.

Все лучше, чем сгореть в ревнивом пламени…

Ломанулась напрямую, через сугроб, сразу на задний двор. Туда, где на первый взгляд хаотично росли разлапистые ели, сгибающиеся под тяжестью снега, который никто никогда не трогал.

Вот и уйду подальше! Чтобы из окон не было видно, и вообще ниоткуда!

Ушла.

Удивительный участок у Позднякова. Сказочный. Как дом. Ему то ли грамотный ландшафтный дизайнер попался, то ли сам он догадался, что не надо ничего вылизывать и засаживать искусственными карликами. Огромное пространство выглядело ухоженным, но лесом. Дремучим, но сказочным. Таким продолжением леса настоящего, от которого отделял незаметный в темноте забор.