Книга Путеводная звезда. Том 2 - Сергей Извольский

Одержимый определенно меня испугался — по торопливым движениям бегства видно. Или не испугался, а просто решил не связываться. Слабый наверное, слабее того который на меня прыгнул. Тем более что атаковавший меня грыз труп, а второй довольствовался лишь вылизыванием луж крови.

Не такие они и неразумные? Возможно.

Периодически бросая взгляды в лестничный проем на другой стороне площадки, где скрылась одержимая тварь, я вскочил на широкую стену. И подошел к краю, вглядываясь вниз.

— Мать… моя женщина, — только и выдохнул я беззвучно.

Стена массивной башни ближе к основанию была чуть наклонена, расширяясь под небольшим углом. Так что рухнувший со стены одержимый, прежде чем достигнуть поверхности, проехался по ней. И падал он, собирая змеящиеся по кладке черные жгуты лиан, покрывающие башню почти на половину высоты.

Эти темные лианы выглядели словно змеи, только не обычные, с сухой чешуей, а змеи блестящие, словно покрытые влажной слизью. Именно этот влажный отблеск и стал первым ярким элементом, увиденным мной в этом однородно-сером, матовом мире.

Рухнувший вниз одержимый был еще жив. Его бледная фигура сильно выделялась на темной земле — существо билось в судорогах агонии и продолжало истошно выть. Было отчего — сорванные им в падении со стены лианы уже оплетали его, будто змеи. Нет, не как змеи, а как мокрые влажные пиявки.

Когда одержимая тварь последний раз взвыла перед тем, как полностью исчезнуть под черными жгутами сорванных лиан, я даже вздрогнул и почувствовал, как по позвоночнику побежали холодные мурашки. И с трудом удержался, чтобы не отшатнуться в панике. Потому что в тот момент, как отсекло крик агонизирующего существа, снизу на меня дохнуло самым настоящим могильным холодом.

В действиях хищных растений не было осмысленности, я ее не чувствовал. Зато прекрасно ощущал тянущий голод, отзвук которого холодил, словно сквозняк. Стало страшно. По-настоящему страшно. Но усилием взяв себя в руки, я — сначала, правда, еще раз обернувшись к проему, где исчезла вторая тварь, прислушался к себе, отринув лишние чувства и эмоции. И буквально через мгновение почувствовал облегчение. Я понял, что кожу по всему телу, даже не просто кожу, а всего меня, до костей позвоночника, потягивает; это было словно тянущее назад притяжение. Сильное и неотвратимое, пусть и едва ощутимое, если не акцентироваться на нем.

Сэр Галлахер был прав — я сейчас могу легко покинуть это мир, просто шагнув отсюда назад, в Изнанку. Кровная связь, созданная нами с Валерой и Эльвирой совсем недавно на вершине башни, работает как путеводная нить. Или как поводок. За который я плотно зацепился, вернее за который меня плотно зацепили, и по которому я могу в любой момент вернуться. Стоит только захотеть.

А хотелось очень сильно. Стоя на широкой стене, глядя вниз на панораму раскинувшегося города, приятного в пейзаже не видел совсем. Темные коробки домов щерились пустыми окнами; сухая, безжизненная и потрескавшаяся как в безводной каменистой пустыне земля частично была покрыта черной, блестяще-жирной травкой.

Но прежде всего мое внимание привлекла громада возвышающегося неподалеку готического собора, который в этом мире мечетью не стал. И в его высоких стрельчатых арках окон клубилась Тьма. Самая настоящая и истинная, при взгляде на которую по спине бежал холодок страха. Причем Тьма, клубившаяся в здании собора, меня словно звала.

Усилием отведя взгляд — преодолевая притяжение более сильное, чем чувствовал в кровной связи со своим миром, я осмотрелся по сторонам. На прилегающих к крепости улицах видно движение — слева, перебегая от одной пальмы к другой, пробежала стая собак. Пальмы, кстати, здесь тоже не были живыми — стволы высохшие, и каждое дерево оплетает белесая паутина, словно нарост паразита.

Под некоторыми пальмами видны полянки, заросшие черной, напитанной Тьмой травой. При очередном перемещении стаи я заметил, что собаки, избегающие черной травы, довольно нетипично для собак двигаются. Да и не собаки это, а крысы, вдруг понял я. Крысы, размером с собак.

Справа тоже заметил движение — к крепости направлялись несколько безвозвратно одержимых — также обходя заросли черной травы и скопления жирных змей-лиан. Увидев это, сделал вывод, что Тьма хоть в этом мире и есть, как естественное наполнение, но она агрессивна для местных обитателей.

Несмотря на подробную картину увиденного, осмотр занял у меня всего несколько секунд — фраза Астерота о том, что мне необходимо быть быстрее, пульсировала в сознании. Спрыгнув с парапета, я еще раз торопливо осмотрелся. Только теперь акцентируя внимания на следах — на покрывающем камни слое пепельной пыли они были хорошо заметны.

Много следов — особенно вдоль длинной полосы, которую проделал я торможением после вброса в этот мир. Но моя полоса наложилась на характерно сбитую пыль в месте падения: я вылетел сюда более-менее готовый, Саманта же, появившаяся раньше меня, видимо покатилась по камням, после того как получила удар в спину.

Судя по следам — отметины сапожек видны у многих бойниц, Саманта осматривалась здесь, довольно долго находясь на башне. И судя же по следам, к ней сюда пришли одержимые твари, одну из которых она убила.

Видимо, после схватки с одержимыми существами, Саманта башню покинула. Я было двинулся следом, вот только отпечатки небольших ножек на лестнице пропали — серой пепельной пыли здесь не было. А в темноту лестницы спускаться очень не хотелось.

В принципе, можно было пойти по другому пути — широкая стена здесь переходила в крышу помещений внутреннего двора. И пройдя по ней, можно было заглянуть в сам внутренний двор, куда по лестнице Саманта должна была спуститься. Но и сэр Галлахер, и Астерот акцентировали мое внимание на всей возможной быстроте действий. Их слова меня подгоняли, напоминая о необходимости торопиться. Поэтому задерживаться я не стал и сбежал вниз, выходя во внутренний двор крепости.

Правильно не стал задерживаться.

Саманта была здесь. Принцесса сидела, подтянув колени к груди, в десятке метров от меня. Она скрючилась под стеной, зажимая окровавленной рукой глубокий порез на боку.

Поодаль лежали тела убитых одержимых. Много, больше десятка. И то, как они выглядели, мне не очень понравилось — все твари, или полностью или частично, умерли словно были облиты кипящей черной смолой. Тела так и застыли, искривленные в муке смерти.

Они умерли, столкнувшись с истинной Тьмой.

Видимо, выбирая между перспективой умереть от когтей тварей или умереть от поражения Тьмой Саманта выбрала второе. Сознательно выбрала — прежде чем покинуть башню, я бегло осмотрел труп лежащей там твари — она погибла от сломанной шеи, без вмешательства Тьмы.

Саманта при моем появлении почувствовала отзвук движения, вскинулась и повернулась ко мне. Резко, как галка, в ореоле взметнувшихся черных волос.

«…» — лишь коротко выругался я.

Лицо принцессы было серым, болезненным. Будь у нее светлая кожа, наверняка сейчас была бы белее мела. Но даже несмотря на то, что в обычной жизни принцесса смуглянка, ее кожа сейчас практически утратила темный бронзовый оттенок.