Книга Моя чужая. Книга 2 - Ольга Гринвэлл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Артём закусил губу. Родитель — зверь! Ну почему не везет так по жизни? Сначала Ольга предала, теперь родной отец лишает его своего доверия.
— Ладно, обещаю, через неделю у тебя будут подписанные моей супругой документы. — Артём дернул ручку двери на выход.
— Куда ты? А поесть? — запричитала мама.
— Да пошли вы! — он уже спускался вниз по лестнице
Никита
В аэропорту Хамад было гулко и тихо. Туда-сюда сновали пассажиры, в основном одетые в белые дишдаши. Выйдя из терминала, огляделся, прикрыл от удовольствия глаза. Я здесь, в одной из богатейших стран арабского мира. Такого привычного мне с детства, и культуру которого я так и не смог позабыть.
— Ник? Ник Лавров?
Я обернулся на голос. Ко мне уверенной походкой приближался мужчина. Загорелый, высокий, с густой черной бородой. Ярко-белая дишдаша развевалась вокруг его ног. Катарец?
— Мохамад, — в приветственном жесте протянул мне руку и, наклонившись ближе, тихо добавил: — Майкл Эверс.
Я расхохотался в душе, не снимая маски вежливой приветливости с лица.
— Очень приятно, Мохамад.
Уже сев в машину, Мохамад-Майкл, повернулся ко мне и неожиданно ткнул меня кулаком в плечо.
— Рад тебя встретить, много о тебе слышал.
— Неужели?
— Ты ведь русский?..
Кивнул.
— …Я был в России, — словно облако пробежало по его лицу, а затем Майкл, вздохнув, продолжил: — у меня там осталась… остались друзья. Теперь налегаю на русский язык.
— Собираешься туда вернуться?
— Да. Очень хочу. А сам? Что заставило тебя уехать? Неужели не смог найти такую же работу в России? Хотя, — Майкл Эверс рассмеялся. — Понимаю. Там нет таких заработков, как здесь. Мой отец щедро платит…
Меня немного покоробили его слова, хотя тут же извинил нового знакомого. Откуда ему знать, что не я искал подобную работу — она сама меня нашла.
— …Слышал, ты классный переговорщик…
Пожал плечами. Не хотелось хвалиться, но что есть, то есть. Сам не знал, откуда во мне подобный талант.
— …А я вот только учусь. В последний раз так договорился, что схлопотал пулю в плечо, — хмыкнул, замолчал, сосредоточенно глядя на дорогу. — Знаешь, я тебя сейчас довезу до дома, в котором ты будешь жить, а вечером к тебе загляну, — он подмигнул. — На стаканчик виски.
Удивился, но кивнул, соглашаясь. Знал, что в Катаре не принято пить спиртные напитки — это запрещено законом. Все в основном пьют кофе или чай.
Майкл привез меня к большому в стиле модерн дому на берегу Индийского океана. Веранда выходила на пляж с белым песком.
— Ого, неплохой дом. Совершенно не в восточном стиле.
— Зато достаточно удален от центра и поблизости нет любопытных ушей и глаз…
Мы вошли внутрь.
— …Располагайся, — мужчина кивнул мне на белую кожаную тахту, где лежала сложенная одежда. — Рекомендую переодеться в национальную одежду. Во-первых, жарко, а во-вторых, нам предстоит много встреч с местным населением, а здесь не очень любят американцев. К русским относятся приемлемо, но ты же теперь один из нас.
Всё правильно он говорил. Я теперь не русский. Несмотря на то, что мои родители работали на российское правительство, а сам я оставался гражданином своей страны, знал, что никогда не вернусь туда. Там больше нечего делать, и возвращение туда причинило бы мне боль. Нестерпимую боль.
Невольно стиснул зубы.
Майкл кинул на меня заинтересованный взгляд, слегка усмехнулся, а затем, поглядев на наручные очень дорогие часы, направился к двери.
— В холодильнике есть все необходимое. Я вернусь часам к шести вечера.
Быстро выскользнул за дверь, оставив меня осваиваться в новом жилище.
Оля
Артем заходил почти каждый день, а иногда даже по два раза. Сидел, уставившись на меня. В такие моменты я просто закрывала глаза, представляя, что одна. Мне не хотелось никого видеть, даже мужа. Я начала рассуждать более или менее здраво — наверняка помогли таблетки. Теперь я точно знала, что и почему произошло. И, конечно, винила в происшедшем Артёма. К тому же окончательно поняла, что не люблю его и не хочу с ним жить. Зачем он приходит? Зачем сидит возле меня часами? Разве ему больше нечем заняться? Мне было горько от того, что наша дружба сошла на нет. В свое время из-за того, что постоянно проводила время с Никитой и Темкой, я растеряла немногочисленных подружек. Ник уехал, предпочтя престижный колледж во Флориде, а Артём оказался не тем, кем я хотела его видеть. С единственным родным человеком — мамой — у нас были более чем натянутые отношения. Порой мне казалось, что она за что-то ненавидит меня.
Всё время, пока я была в больнице, моей отдушиной была медсестра Саша.
Она приходила, подолгу сидела около меня, что-то лопоча. Поначалу не слушала ее. Сперва она здорово раздражала, потом я привыкла, и мне даже стало не хватать ее голоса. Начала вслушиваться в то, что Саша говорила, и даже соглашаться с ней, что надо выходить из этой депрессии, жить дальше, жизнь не кончена, и в будущем все будет хорошо, надо продолжать учиться… Такие прописные истины капали в мое подсознание и давали ростки.
Артём только-только ушел и я, прислушавшись к его удалявшимся по коридору шагам, выбралась из-под одеяла. Саша, все это время находившаяся в палате и гремевшая какими-то пузырьками, усмехнулась:
— Как ты будешь жить с ним?
— С кем? — нахмурилась, не понимая.
— Ты же совсем не любишь его.
Я вздохнула, мысленно соглашаясь с медсестрой, пожала плечами.
— Мы с Тёмкой были хорошими друзьями с детства. Наверное, этого достаточно. Я хорошо знаю его, а он меня.
— Разве ты не хочешь любить?
— Не-а. Мне будет достаточно его любви. Я уже сполна налюбилась.
— Ну а как же «это»?
— Ты имеешь в виду секс? — усмехнулась. — Потерплю.
Наступило молчание. Я знала, что раздражаю Сашу своим малодушием, глупым упрямством, мягкотелостью, но это моя жизнь, а не ее.