Книга Зимняя вода - Сюзанна Янссон

— Да, — ответил Мартин, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

— Жуткая история, — прошептал Элиас и посмотрел Мартину в глаза. — Ужасная.

— Отчасти поэтому я и здесь, точнее, не совсем поэтому, но у меня… есть несколько вопросов, на которые, я надеюсь, вы сможете мне ответить. По поводу других… которые…

По лицу Элиаса пробежала тень. Он кивнул Мартину.

— Ты имеешь в виду, на том же самом месте? — спросил он.

Мартин кивнул.

— Заходи, — Элиас распахнул дверь и махнул в сторону прихожей. — Раздевайся и проходи. Хочешь кофе?

— Нет, спасибо, я только что пил. Обедал у Барбру.

В домике Элиаса горел камин. Похоже, хозяин сидел в кресле с видом на море и разгадывал кроссворд.

— Надеюсь, я не помешал, — сказал Мартин.

— Вовсе нет. Присаживайся, — Элиас показал на второе кресло. — Если бы ты знал, сколько я об этом размышлял.

Мартин серьезно посмотрел на него.

— Ну, рассказывай, чем я могу тебе помочь, — сказал Элиас.

Мартин рассказал о находке на чердаке. О повторяющейся дате. О несчастных случаях.

— Просто мне хотелось бы знать больше, — добавил он. — А еще я, наверное, хотел бы встретиться с выжившей тогда девочкой. И узнать, что вы помните о том происшествии. Все, что помните.

Элиас повернулся к окну, посмотрел на море и глубоко вздохнул, а потом заговорил:

— Я очень хорошо помню. Был выходной, мне тогда только исполнилось двадцать пять. Отец работал в пожарной бригаде, около полудня им поступил звонок: несчастный случай на льду. Когда отец вернулся домой, он выглядел совершенно изможденным. Бледным. Как будто стал жертвой катастрофы. Да так оно, собственно, и было.

В дом, где сейчас живет Мартин, только что переехала семья из других мест. На заливе встал лед, и они решили добраться до близлежащего островка. Совсем небольшое расстояние, метров сто. Когда они возвращались домой, лед треснул. С ними была подруга дочери, которой удалось удержаться и не провалиться под лед.

— По-моему, им было лет по восемь, девочкам.

— Я знаю, что фамилия семьи была Свенссон. А вы не знаете, как ее звали? Ту девочку, что осталась жива?

Элиас покачал головой.

— Но, вероятно, я смогу это выяснить. Возможно, имена записаны в журнале пожарной бригады, который вели в то время.

— Он у вас здесь? — спросил Мартин.

Элиас поднялся.

— Пожарную станцию не раз грабили. Мне спокойнее, когда журнал хранится тут. В последние тридцать лет я занимаюсь всей документацией, и журнал мне дорог, как ребенок, которого у меня так никогда и не было, — сказал Элиас, криво улыбнувшись.

Он вернулся с большой толстой книгой в потертом переплете из серо-голубой ткани.

— Так какая, говоришь, дата?

— 11 января 1965 года, — ответил Мартин.

Элиас начал осторожно перелистывать страницы.

— А, вот.

Он прочел вслух:

«В 11:27 поступило сообщение о несчастном случае рядом с Тюхольменом недалеко от Экевика. Компания из четырех человек, трое из них провалились под лед. Все трое скончались. Выжила восьмилетняя девочка».

— Имен, к сожалению, нет, — добавил он. — Но я знаю одного человека, который был знаком с этой семьей. Подожди, я позвоню ему.

Пока Элиас доставал свой допотопный мобильный телефон, большой и тяжелый, и делал звонки, Мартин листал журнал. Не так много вызовов за год. В одном месте запись о возгорании газона рядом с вышкой для прыжков в воду в Каттевике, в другом — о пожаре в лодочном сарае на Моллёне.

Интересно, была ли задействована пожарная бригада в поисках его сына. Мартин решил было поискать соответствующие записи в журнале, но не решился. Сейчас нельзя растерять ни капли с таким трудом собранной в кулак силы воли.

— Он скоро перезвонит, — сообщил Элиас, откидываясь в кресле.

Они сидели и смотрели в окно, на море, видневшееся между ухоженными садами и оштукатуренными фасадами соседских домов. Над диваном отсчитывали время часы с кукушкой, секунда за секундой, как зловещее предзнаменование приближающейся катастрофы.

— Они не первые, кого поглотило это море, — задумчиво произнес Элиас, глядя вдаль. — Море всегда подпитывалось людьми. Мы часто забываем об этом в наше время, когда купание и катание на лодке воспринимаются как невинное развлечение.

Он понизил голос:

— Раньше любой выход рыбаков в море был сопряжен с риском. Лодки использовались открытые, если повезет — закрытые наполовину. Мой дед был одним из шестерых жителей Моллёна, погибших во время крушения рыболовной шхуны «Андромеда» в Северном море.

Мартин подождал, пока слова Элиаса улягутся, прежде чем спросить почти шепотом:

— Когда это было?

— В 1924 году. Бабушка так и не смогла оправиться от горя. В конце концов она сама туда отправилась.

— Куда отправилась?

— Утопилась. По ночам она слышала дедушкин голос, он звал ее.

Мартин сглотнул.

— И она не единственная, — продолжал Элиас. — Я слышал множество подобных историй. Это настоящее проклятие, преследовавшее местных жителей.

Он помолчал, не отрывая взгляда от моря.

— Люди просто сходили с ума. Многое раньше было лучше, но только не это.

О таком папа точно должен знать, подумал Мартин, наверняка такое случалось и с его родными. Почему он никогда об этом не рассказывал?

— Не то чтобы это уникальная особенность нашего побережья, конечно, — добавил Элиас, точно желая смягчить сказанное. — Это касается всех поселений у воды. Море и в наше время сохраняет власть над людьми, взять хотя бы крушение «Эстонии» или цунами в Таиланде.

Тут зазвонил телефон. Элиас взял трубку, задал свой вопрос, выслушал ответ, хмыкнул несколько раз, прежде чем попрощаться и завершить разговор.

— Ева Левин, — произнес он после минутного молчания. — Подружка, которая осталась в живых после того несчастного случая. Ей сейчас под шестьдесят. И тебе повезло, она живет совсем недалеко отсюда. На острове Черинген.

* * *

Звук захлопывающихся автомобильных дверей.

Голоса. Это говорят братья.

Их шаги по гравию, позвякивание ключей, открывающаяся и закрывающаяся входная дверь.

Сейчас еще можно выйти через подвал. Если они ее заметят, она скажет, что стучалась к ним, или искала сбежавшую собаку, что угодно, она наверняка что-нибудь придумает. Во всяком случае, это лучше, чем если ее обнаружат в доме.

Можно вообще попытаться ускользнуть. Выбраться на дорогу через живую изгородь, добежать до машины, избежать вопросов.