Книга Фаворитка - Юлия Цыпленкова

— Душа моя, не смотри на меня так, — усмехнулся Ив. — Если ты не перестанешь ощупывать меня взглядом, опасаюсь, шествие задержится на некоторое время, а огорчать своих подданных я не могу.

Он протянул руку, и я подошла, но не вложила пальцев в раскрытую навстречу ладонь. Вместо этого, накрыв его грудь ладонями, ощутила шероховатость золотого шитья на мундире и, прикусив губу, скользнула взглядом по лицу любовника.

— Обожаю, когда ты надеваешь мундир, — проворковала я. — И корону. Ты становишься такой… аппетитный, — закончила я с искушающей улыбкой. После прижалась к его губам, но быстро отстранилась и устремилась к двери: — Идемте, государь.

— Мерзавка! — возмущенно воскликнул мне вслед Ив. — И как мне теперь сесть на коня?

Обернувшись, я полюбопытствовала:

— Шпага мешает? — и, широко ухмыльнувшись, поспешила покинуть покои.

Уже за дверьми я самодовольно хмыкнула и… охнула, когда меня втянули обратно в покои. Встретившись с хищным взором короля, я напомнила:

— Выезд.

— Сегодня я подданных огорчу, — ответил Ив и рывком притянул меня к себе…

По лестницам мы едва ли не бежали. Король крепко держал меня за руку. Я поглядывала на него, пряча лукавую улыбку, Его Величество хранил на лице непроницаемое выражение, лишь почти в конце пути все-таки хмыкнул и, рывком притянув меня к себе, шепнул:

— Обожаю тебя.

— А я тебя, — ответила я после быстрого поцелуя.

Уже когда мы готовы были выйти в парадные двери, позади послышался призыв одного из гвардейцев, оставшихся на страже покоев. Он нагнал нас и склонил голову:

— Корона, Ваше Величество, вы оставили венец в покоях.

— Проклятье, — выругался Ив, схватил корону и натянул ее на голову. После выдохнул, одернул мундир и подставил мне локоть.

Выходили мы уже степенно, с непроницаемыми лицами. Государь проводил меня до открытой коляски, где мне предстояло ехать, после, поцеловав руку, ожег пронзительным взглядом и направился к пажам, державшим его мантию. Ее накинули на плечи монарха, закрепили, а после, когда он утвердился в седле, расправили по крупу Бурана.

— Отчего задержка? — шепотом спросила меня Айлид.

— Было спешное дело, пришлось прежде его закончить, — прошептала я в ответ.

— Государство прежде всего, — с пониманием кивнула моя подруга, я согласно улыбнулась.

Я удобней устроилась на сиденье, плотней запахнула полы плаща – погода хоть и радовала, но настоящее тепло придет все-таки ближе к моему дню рождения. А пока, хоть солнце и пригревало, и свежая зелень радовала глаз, но подхватить насморк из-за прохладного ветерка вовсе не хотелось, пусть в друзьях у меня и был верховный маг.

Государь поднял руку, дав знак к выезду, и первым тронулся с места. Мой кучер не спешил. Нам предстояло ждать, когда отъедут гвардейцы, затем приближенные короля и важные сановники, и только после вереницей потянутся кареты придворных. Моя была третьей после более родовитых дворян. Даже мой любимый Тибад не ставил меня на первое место после свиты монарха, и я нисколько этому не огорчалась. Мне было уютно в тени, если можно, конечно, назвать мое положение «в тени».

Наконец, кучер причмокнул, и четверка гнедых, запряженных в мою коляску, где восседала и графиня Энкетт, тронулась с места, а вместе с нами и конные всадники, среди которых находился мой братец – барон Томмил Фристен-Доло. С недавних пор он служил в столице и был вхож во дворец. Все-таки дружба с министром иностранных дел весьма полезна. Атленг вернул его милость в Камерат по моему настоянию. Государь возражать не стал, представитель этой ветви Доло показал себя весьма недурно в посольстве.

Мы с Томмилом, приглядевшись друг к другу, поладили. Мой родственник был немногим старше меня и весьма недурен собой, что отметил Его Величество и выказал желание, чтобы мы не встречались слишком часто и общались при свидетелях. А вскоре и вовсе лично подобрал барону невесту из высокородной семьи с хорошим приданым. И когда Том согласился на помолвку, монарх успокоился, однако прежних требований не отменил. Пожав плечами, я согласилась. В брате я видела брата, да и его милость не воспылал ко мне теми чувствами, о которых думал наш венценосный ревнивец.

Зато его милость быстро и легко сошелся с моим другом – бароном Гардом, а Дренг взял молодого человека под свое покровительство. С этого момента я начала пристально наблюдать за родственником, но быстро успокоилась – гулякой и повесой мой братец не был, а значит, я не ошиблась в выборе. Более того, мне нравились суждения Томмила, и если бы не король, мы бы встречались чаще, а так приходилось довольствоваться быстротечными минутами, чтобы обменяться любезностями и перекинуться парой слов.

Но если мы встречались в доме главы рода, то здесь уже можно было вести полноценную беседу, от которой я неизменно получала удовольствие. Да и дядюшка принимал в нашем разговоре живейшее участие. Мы не вели пустой болтовни и погоде, не было сплетен, зато можно было высказаться по важным для меня вопросам. Да и не только. Обсуждению политической ситуации в нашем тесном круге мое женское начало нисколько не мешало. Мужчины слушали меня с интересом, без скрытой иронии, сарказма или добродушной насмешки. Мы говорили на равных.

Графиня Доло в такие моменты предпочитала сослаться на какое-либо дело и оставить нас одних, потому что принять полноценное участие в споре или же в обсуждениях не могла. Да и по-прежнему считала такие беседы недопустимыми для женщин. Дамам было принято говорить о платьях и духах, пока их мужчины заняты более важными рассуждениями. Но ведь на то они и мужчины! И тетушка непременно оставалась бы с нами, но выходило, что у нее собеседника не было, а сидеть и слушать скучные для нее темы ее сиятельству не нравилось. Потому никто ее не неволил и не призывал остаться рядом.

Вот если в доме присутствовали сыновья графа Доло с женами, то дело принимало иной оборот. И пока сыновья занимали места рядом с нами для участия в разговоре, который часто касался нашего общего дела, то невестки оставались свекрови, и тетушка могла наслаждаться своими гостьями. Впрочем, была графиня подле нас или нет, для меня это мало что меняло. Я давно привыкла не обращать на нее внимания. И пусть ее сиятельство уже перестала глядеть на меня с укором, наконец, свыкнувшись с моими «чудачествами», но принять моей точки зрения так и не смогла. Меня это волновало мало, главное, что мой род был со мной и поддерживал мои идеи.

— Доброго дня, сестрица.

Я подняла взгляд на барона Фристена и тепло ему улыбнулась.

— Доброго дня, братец, — приветствовала я его. — Рада, что вы присоединились к процессии.

— Я сопровождаю мою невесту, — ответил Томмил, — но не мог не поздороваться с вами, ваше сиятельство. Вы обворожительны, впрочем, как и всегда.

— Благодарю, ваша милость, — улыбнулась я родственнику.

— Ваше сиятельство, — барон склонил голову, здороваясь с моей подругой: — Прошу простить за некоторую неучтивость. Доброго вам дня и позвольте выразить свое восхищение.