Книга Забег к концу света - Мэтью Рейли

– Бог ты мой…

– Не уверена, что Он в курсе, – усмехнулась Мисти. – Пойдем внутрь, и пусть твой первый раз будет незабываемым.

И без каких-либо дальнейших церемоний она шагнула сквозь завесу света и исчезла из виду. Рэд подошел ко мне.

– Полный улет, да? – сказал он.

– Можно и так сказать.

Он взял меня за руку:

– Давай, пойдем со мной. Я тебя проведу.

И с этими словами мой брат-близнец потянул меня к мерцающему фиолетовому свету, заполнявшему древний портал. Я крепче сжала его руку, когда мы приблизились к завесе. Стоя так близко, можно было рассмотреть, что свет был неоднородным, а состоял из тысяч мельчайших частичек, все они сновали туда-сюда, кружились, вращались и закручивались по спирали. Это напомнило мне северное сияние с его колышущимися лентами неземного света. Только это сияние было ограничено дверным проемом. Я закрыла глаза и почему-то задержала дыхание, шагая сквозь мерцающий занавес.

Глава 19

Мой первый раз

Забавно, что слышать о чем-то и видеть то же самое собственными глазами – совершенно разные вещи. То, как я представляла себе туннель после описания Рэда, даже близко не совпало с действительностью. Да, он был в форме трапеции, но только оказавшись внутри, я поняла, как резко его скошенные стены смыкаются над головой, вызывая клаустрофобию.

Рэд упоминал о резьбе на стенах, но не уточнил, что по большей части там были изображены черепа. Ряд за рядом полустертые каменные черепа смотрели на меня с наклонных стен, и их рты были разинуты в вечном крике. Было видно, что каждый череп уникален. Это определенно была не поставленная на поток штамповка, а филигранная выделка. Каждый череп имел свои отличительные особенности: узкий подбородок, большие глаза, сломанные зубы или более широкий рот, распахнутый в крике. У меня мурашки побежали по коже.

Иногда между черепами попадались примитивные рисунки бегущих людей. На некоторых из этих изображений казалось, что мужчины бегут, пытаясь спастись от каких-то больших собак. На других рисунках люди, одетые в жреческие одежды, держали высоко над головой цветные безделушки или драгоценные камни: желтые, красные и зеленые.

Внезапно, без какого-либо предупреждения, меня грубо пихнули сзади, и я впечаталась лицом в один особенно жуткий каменный череп. Это была Верити.

– Не обделалась, Мемфис? – язвительно поинтересовалась она, прежде чем поспешить вперед по туннелю. Рэд только покачал головой, извиняясь, и направился за ней, жалкий подкаблучник.

– Довольно круто, да? – сказал Бо, подходя поближе.

– И не говори! – я поежилась. Здесь тоже было холодно, очень холодно. Туннель уходил вперед идеально прямой линией, исчезая в темноте.

Я обернулась, чтобы с этой стороны посмотреть на завесу света, заполняющего портал: она была бледно-желтой, цвета старого витражного стекла, как и говорил Рэд. Я протянула руку, чтобы прикоснуться… и стена желтого света упруго прогнулась под пальцем, как натянутая резина, но не позволила пройти насквозь.

Рядом со мной снова появился Бо и прокомментировал:

– Проход только в одну сторону.

Затем Мисти присела на корточки, достала свой драгоценный камень из пирамиды, и световой занавес исчез. Я снова увидела пещеру, через которую мы вошли, только теперь она была абсолютно темной и все в ней было покрыто пылью. Две дуговые лампы и генератор были погребены под толстым слоем грязи и паутины, выглядя старыми и заброшенными. Это было странно.

– Сюда, – сказала Мисти, направляясь вперед по туннелю. – Чтобы выбраться, нужно идти.

Честити, Дэйн, Верити и Рэд уже бежали вперед, освещая дорогу фонариками на своих телефонах. Я хмуро посмотрела на улыбающегося Бо.

– Пойдем. Длина туннеля – метров восемьсот. В другом конце будет выход.

Он взял меня за руку, и я позволила утянуть себя вперед по темному коридору. Мне трудно описать свои ощущения, но теперь я понимала, почему Рэд был так взбудоражен, впервые оказавшись в этом месте. Было что-то невероятно волнующее, захватывающее, головокружительное в том, чтобы находиться внутри этого мрачного древнего сооружения с черепами и наскальными рисунками, быть отрезанным от мира и иметь лишь одно направление, куда идти. Это было опасно и незаконно, как будто мы вторглись на священную землю.

У меня также был дополнительный бонус, чего не было у Рэда: я находилась здесь с Бо и мы шли бок о бок. Так что энергия во мне бурлила, мне хотелось сейчас только одного – бежать, и я побежала, крепко сжимая руку Бо.

Примерно через четыреста метров мы вышли к груде мусора, о которой упоминал Рэд. На этот раз его описание было точным. Это была двухметровая гора разного хлама, расположенная прямо под отверстием колодца в потолке. Учитывая, что высота потолка была метра три, куча почти достигала его. Когда мы с Бо добежали туда, Честити, Дэйн, Рэд и Верити как раз копались в хламе, а Мисти сидела на корточках у левой стены, склонившись над древними барельефами. При нашем приближении девушка отошла от стены и сделала несколько фотографий петроглифов[36] с помощью телефона, каждая вспышка сверкала, как молния в замкнутом пространстве.

– Эй, Мис, может, не стоит тебе это делать? – спросил Рэд.

Мисти пожала плечами:

– А что такого?

– Как насчет визжащего чувака, которого я видел в колодце в тот раз? – ответил Рэд. – Сверху кто-то может заметить вспышку.

– О нет, только не это… – иронично прошептала Мисти, притворяясь испуганной.

Я во все глаза рассматривала груду мусора и колодец над ней. В ней слоями были навалены велосипедные колеса разных размеров, упаковки еды из «Макдоналдса», старые книги, сломанные игрушки и рваная одежда. А потом совсем с краю я увидела игрушку, наполовину прикрытую другим мусором, и у меня кровь застыла в жилах. Там одиноко и покинуто лежал пушистый розовый кенгуру, выцветший и грязный.

Мой пушистый розовый кенгуру. Я увидела знакомое имя, вышитое у него на сумке: «Кенгуру Счастливчик Хоппи».

Что. За. Черт?

Я проверила, не наблюдают ли за мной остальные, может, это такой розыгрыш? Но нет, все они были заняты болтовней или изучением стен туннеля. Никто из них не заметил моего потрясения. Я наклонилась и дотронулась до плюшевого кенгуру, такой значимой для меня игрушки, которую мой отец купил в захламленном сувенирном магазине в Австралии шесть или семь лет назад. «Каким образом он здесь очутился?» – изумилась я, а потом увидела, что из его сумки что-то торчит. Это оказался желтый стикер, и на нем неровным почерком было выведено: «ОН ТЕБЯ ЖДЕТ».

Я выронила и записку, и игрушку-кенгуру, как будто они обожгли мне руки. Снова огляделась, но за мной по-прежнему никто не наблюдал. Мой взгляд скользнул вверх, к шахте колодца в потолке. С любопытством и осторожностью я влезла на кучу мусора, чтобы заглянуть наверх, и увидела ночное небо, наполовину закрытое темной круглой тенью… которая внезапно пошевелилась.