Книга Пропавшие - Эдвин Хилл

Поперек дороги набежала волна.

– Вперед смотри, – сказала Энни.

– Есть, мэм.

– Тебе идет улыбка.

– Я бы сказал то же о тебе, но это уже сексизм. Тем более я не видел, как ты улыбаешься.

Энни ударила его кулачком в плечо.

– Я же смеялась, только что. Вот тут. У тебя в машине. Мы вместе смеялись.

– Да, ты смеялась надо мной, но это не улыбка. Ты просто была собой.

Колесо угодило в борозду, и джип дернуло. Рори вывернул руль, и машина пошла юзом, но у него получилось сделать так, что их не занесло. Когда они наконец остановились, Энни с удивлением обнаружила, что держится за руку Рори.

– В такую погоду никого нельзя бросать на улице, – сказал он, вглядываясь во тьму. – Тем более четырехлетнего мальчишку.

– Будем надеяться, что он добрался до какого-нибудь дома. Завтра же мы его найдем?

– Да, постараемся.

Свет фар выхватил из темноты бредущую в их сторону группу людей. Рори приспустил стекло.

– Есть успехи? – спросил он.

– Голяк, – ответил один из мужчин. – Мы просто получили сигнал к отбою.

– Точно, – подтвердил Рори, и пока он разговаривал дальше, Энни отвернулась. В воображении мелькал образ Трея.

Что он в ней такого нашел?

Она развернула зеркало заднего вида к себе. В последнее время Энни старалась не смотреть на свое отражение: будь то в зеркале, в витрине или воде. А заметив его случайно, спешила отвернуться. Себя она представляла здоровой, подтянутой и чуть-чуть худощавой. В старших классах она играла в хоккей на траве, а потом по спортивной стипендии пробилась в колледж. Мужчины засматривались на нее, западали, а она наслаждалась тем, какую власть ей дает их желание. Потому и не удивилась, когда и Трей заметил ее. Она к этому привыкла.

Однако в зеркале Рори она увидела совершенно другого человека, которого боялась назвать собой. Обрамляющие лицо сальные патлы, пожелтевшие зубы, которые уже много дней не знали зубной щетки, пустые глаза. Насколько она похудела, приехав сюда? Энни поднесла ладонь ко рту, дыхнула и услышала нездоровый запах.

Она стала бездомной. Бродягой. Никому не нужной. От таких, как она, Рори спешил избавиться, сбагрить кому-нибудь другому. Таких, как она, Трей Пелетье искать бы не стал. Рори тем временем распрощался с поисковой группой и выехал на дорогу. Энни смотрела в запотевшее от ее дыхания окно. Мужчины вроде Трея не спят с женщинами вроде нее. Если только нет веской причины. Почему она только сейчас это сообразила?

– Эй, – позвал ее Рори. – Я вопрос задал.

Энни обернулась к нему.

– Ты бы со мной переспал? – спросила она, сразу угадав ответ по его взгляду. – Это я так, из любопытства. Прости, задумалась… Ну, что ты хотел узнать?

Рори немного помолчал и произнес наконец:

– Что ты знаешь об Итане и Френки?

– Я их почти не знаю, – ответила Энни, прогоняя мысли о Трее.

– Френки наркотой балуется?

– Она вроде нормальная мать.

– Это не ответ.

– Другого дать не могу, – сказала Энни, тут же вспомнив, как меньше недели назад вернулась в дом, а Итан сидит в луже грязи и ковыряет в ней палкой. В тот день начались холода, ознаменовав приход осени. Энни сразу поняла, что Френки бросила Итана без присмотра.

Итан шлепнул о траву комком грязи, и Энни притворилась, что ест его.

– М-м, вкусно, – сказала она.

– Это глязь, – сказал Итан.

Ветер у них над головами зашуршал желтеющими листьями.

– А вот и Томас, – сообщил Итан.

– Томас? – переспросила Энни, глядя на деревья.

– Паловоз.

– А-а, такой Томас! Пойдем отыщем его. Он внутри, наверное.

Она подняла мальчика на руки, и он неожиданно прижался к ней и положил голову на ее плечо. Волосы у него были густые и темные, прямо как у Оливера. Энни запустила в них пальцы, уткнулась носом в его рубашку и вдохнула аромат детства. В доме она завернула мальчика в плед и, набрав в котел для варки омаров воды из колодца, поставила его на плиту. Энни знала, какая вода подойдет четырехлетнему ребенку, и когда она разогрелась, погасила конфорку, посадила в посудину Итана.

– Ты меня свалифь? – спросил Итан.

– Угу, сварю тебя, – ответила Энни, ущипнув его за нос.

Для своих лет Итан был маленький, как раз уместился в котел, и Энни стала натирать его куском мыла. Вспенила у него на голове средство для мытья посуды и велела закрыть глаза, пока ополаскивала его из кружки. Она не слышала, как открылась входная дверь, не слышала шагов в прихожей или как упала на пол сумка, но тут Френки отпихнула ее в сторону.

– Ты больная, – сказала мать Итана.

Энни вжалась спиной в стену. Не ей было судить Френки. Она и сама творила страшные, постыдные вещи.

Френки тем временем достала сына из котла и завернула его в полотенце.

– Сука ты сбрендившая, – прокричала она.

– Да я о твоем ребенке забочусь, – ответила Энни.

Ответила тихо.

А, возможно, сказала это мысленно, как и «я люблю тебя» Трею.

Френки к тому времени, прихватив Итана, поднялась на второй этаж к себе в комнату.

– Френки держится особняком, – сказала Энни. – Как и все мы. Она сказала, что Итан, наверное, где-нибудь прячется, как будто такое случалось прежде. Сказала, что иногда он сущий засранец.

– Она так о родном ребенке сказала?

– Ну, у тебя же своих детей нет?

– Нет, но, может, еще будут.

Судя по его тону, Энни поняла, что Рори мечтает о том, как играет в бейсбол с сыном и в кукольный домик с дочерью, не зная даже, что из девчонок порой вырастают пацанки, а мальчики идут в балет, несмотря на родительские ожидания. Рори знать не знал о бессонных ночах, тоске и бесконечных грязных пеленках.

– Не сдавайся, – сказала Энни. – Тебе рано сдаваться. Ты, может, и думаешь, что уже староват или что слишком многое пропустил, но ты сам еще ребенок. Сдашь ты свой экзамен. Встретишь девушку, особенно если перестанешь вечно страдать фигней. А уж когда станешь папой, то поймешь, что в головах у родителей мелькает всякое страшное. И если не высказывать эти мысли вслух, можно и сдохнуть.

У Рори даже сбилось дыхание. Его лицо вдруг сделалось грустным, он чуть не плакал. Захотелось встряхнуть его, сказать, что он так и не познает истинного сожаления, пока не станет жить по родительскому расписанию: бессонные ночи, ранние подъемы, садик по вторникам, гимнастика по средам, постоянное планирование. Он так и не познает отчаяния, не увидев, как детали его собственной жизни исчезают, вливаясь в чужую. Этого было не объяснить, поэтому Энни молча смотрела вперед, делая вид, будто не видит, как Рори пытается вернуть самообладание. Пусть сохранит достоинство.