Книга Чудо двух континентов - Марион Леннокс

Время уже клонилось к вечеру, когда она увидела машину, съехавшую с шоссе. Наверно, ей лучше вернуться в дом и перехватить этих посетителей, пока они не помешали Маркусу.

Она вытерла лицо тыльной стороной ладони.

Кто же к ним приехал?

Маркус смотрел на экран компьютера невидящими глазами. Его обычно острый, как лезвие, ум, казалось, отупел.

Вместо того чтобы сконцентрироваться на работе, Маркус смотрел в окно.

Иногда он видел Пету, в ее рабочей одежде и резиновых сапогах, с волосами, собранными в пучок. Ее лицо было запачкано. Ее лицо всегда будет измазано грязью, пока она будет выполнять какую-нибудь тяжелую работу, например носить тяжелые ведра, или управляться с трактором, или...

Делать все то, от чего он хотел избавить ее. Она не должна этим заниматься!

— Вы здесь, мистер Маркус? — Совещание в Нью-Йорке было в полном разгаре, он должен сконцентрироваться. Но Пета...

— Да, я здесь, — ему стоило больших усилий снова взглянуть на экран компьютера.

А потом он услышал звук машины, свернувшей с шоссе.

Здорово! Надо как можно скорее покончить с этим совещанием, ведь Пета слишком далеко, чтобы успеть встретить гостей.

— Нам надо прервать совещание, джентльмены, — сказал он экрану, не заботясь о том, что проблемы, которые они обсуждали, так и остались нерешенными.

У него здесь много проблем, которые совершенно не связаны с Нью-Йорком.

Маркус вышел во двор, машина остановилась перед домом Петы. Маркус с удивлением увидел Даррелла, выходившего из нее и махавшего ему рукой. Потом появилась Руби.

— Из Нью-Йорка это было слишком сложно сделать.

Они все сидели на краю веранды. Пета принесла лимонад, подав его как заправская хозяйка. Она сняла свои сапоги и теперь сидела, болтая ногами. На одном из носков была дырка, из которой выглядывал палец.

Маркус пытался сконцентрироваться на двух вещах — на том, что говорит Руби, и на пальце Петы. Если кто-нибудь раньше сказал бы ему, что женский палец может выглядеть эротичным, он бы посчитал этого человека сумасшедшим.

Сейчас этот палец сводил его с ума!

— Так что было сложно сделать из Нью-Йорка? — наконец спросил он, и Руби просияла в ответ. Она выглядела чрезвычайно довольной собой, а Даррелл, сидевший рядом с ней, выглядел как кот, поймавший канарейку.

— Это касается завещания тети Хетти, — сказала ему Руби. — Второго ее завещания.

— А что там с ним?

— Перед своим отъездом ты поручил мне разобраться с этим делом. У нас было мало времени для расследования перед вашей свадьбой, но мы сделали это потом. — Она повернулась к Пете. — Ты говорила Маркусу, что у твоей тети был повышенный уровень кальция в организме и что она была не в себе в последние недели жизни?

— Я... да, — Пета нахмурилась.

— Ты знала о том, что врач брал у нее анализ крови за две недели до ее отъезда в США?

— Она постоянно сдавала кровь на анализ.

— А вот теперь начинается самое интересное, — голосом триумфатора объявила Руби. — Догадайтесь, что мы обнаружили? Медицинские анализы Хетти. Тесты показывают, что уровень кальция значительно превышал норму перед ее отъездом в Штаты. Там она тоже прошла медицинское обследование, и с тем же результатом. Такой уровень кальция заставит любого судью признать, что она была недееспособна в течение как минимум шести недель до своей смерти. Мы с Дарреллом здесь уже два дня и успели многое сделать. У нас есть заключения нью-йоркских и австралийских юристов — они совпадают. Новое завещание недействительно, так что ферма — твоя, Пета. Не важно, замужем ты или нет, Чарлз не может ничего тебе предъявить.

Пета смотрела на них, не совсем понимая, что происходит.

— Значит, ферма — моя?

— Твоя, — улыбаясь сказала Руби. Она бросила взгляд на Маркуса, ожидая увидеть радость на его лице. — Маркус велел мне сделать все возможное, чтобы опровергнуть завещание. Он уже тогда подозревал...

— И теперь вам можно аннулировать ваш брак, — сказал Даррелл, улыбаясь, — хотя, конечно, если вы не желаете...

— Мы не желаем, — неслышно буркнул себе под нос Маркус.

— Ну, вот это мы и хотели вам сообщить. — Руби отставила стакан с лимонадом. — Вчера вечером Адам и Глория ознакомили Чарлза с доказательствами, свидетельствующими о том, что новое завещание недействительно. Пета, ферма твоя безо всяких условий. Так что вам теперь нет необходимости сохранять ваш брак. Я привезла с собой бланки документов для развода. Если вы оба подпишете их, то можете быть свободны. Маркус, тебе не надо здесь больше оставаться. — Помедлив, она добавила: — Если хочешь, можешь пожить здесь до конца отпуска.

— Только вот отпуск как-то не получается, — сказал он ей.

Пета покраснела.

— Да, у нас не пятизвездочный отель, — пробормотала она и повернулась к Маркусу: — Значит, ты едешь домой?

— Да, — ему больше нечего было ей сказать.

— Мне надо поблагодарить тебя. Я очень...

— Не стоит.

— Нет, стоит. Я не могу... Я не знаю, как отплатить тебе. Если бы я могла что-нибудь придумать...

— Мое предложение остается в силе, — сказал ей Маркус.

Руби и Даррелл молча наблюдали за ними.

— Какое — чтобы наш брак продолжался?

Руби громко вздохнула, но Маркус даже не взглянул в ее сторону, его глаза смотрели лишь на Пету.

— Да, именно это.

— Брак, в котором я всегда буду на последних ролях?

— Мы можем попробовать, если ты готова дать мне шанс...

— Нет никаких шансов!

— У чего нет никаких шансов? — требовательно спросила Руби.

— Он хочет построить мне дворец, прямо здесь, вместо моей веранды, чтобы приезжать сюда на пару недель в году, а на все остальное время он хочет поместить меня в свою квартиру из черного мрамора, чтобы я согревала его постель минут на двадцать в день, когда у него найдется свободное время.

— Это неправда, — резко ответил Маркус.

— А что еще ты предлагаешь?

— Пета, я управляю финансовой империей, сказал он, — и я еще никогда никого не просил выйти за меня замуж...

— И поэтому мне надо быть бесконечно тебе благодарной? Может, Золушка поступила бы именно так, но только не я.

— Так что же тебе еще нужно? — Они оба уже не обращали внимания на Даррелла и Руби, которые смотрели на них в напряженном ожидании.

— Ты.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

— Тогда додумайся до этого! — фыркнула Пета. Она вздохнула, ее плечи поникли, как будто вся тяжесть мира обрушилась на них. — Простите меня, — повернулась она к Дарреллу и Руби. — Вы были так добры ко мне. Могу я попросить вас погостить у меня пару дней? Конечно, мой дом далек от совершенства...