Книга Спасти Цоя - Александр Долгов

Трибуны ревели так, что слышалось в коридоре, по которому мы бежали вприпрыжку, чтобы успеть к концерту. Зрители неистово требовали тех, ради которых купили билеты. Мы, к счастью, выскочили на трибуну до того, как на сцене появились музыканты «Кино». У беговых дорожек на арене влево и вправо расползлась мрачная туча милиции, облаченной в серую униформу, – стражи порядка тройным кольцом обступали трибуны и были настроены решительно в плане соблюдения общественного порядка. Публика же, вернее сказать, ее хулиганствующая часть, явно развлекаясь от нечего делать, бросала в них чем ни попадя: медными монетами, обертками от конфет, смятыми сигаретными пачками, разным мусором и даже поджигала бумажные самолетики, не говоря уже о бенгальских огнях – коронной выходке самых безрассудных зрителей того времени. Сцена стояла на поле прямо перед трибунами, довольно неказистая, хоть и высокая, построенная, как видно, из подручных материалов, без задника, без привычных современному глазу стандартных алюминиевых ферм, практически без светового оборудования и даже без всякой крыши – а если вдруг дождь?.. Звуковые колонки громоздились бесформенной горой справа и слева от сцены, точно гигантские поленницы, никаких экранов и в помине не было – даже самых простых, не говоря о современных светодиодных… Мне, как искушенному зрителю, за год сотрудничества с журналом, избалованному редакционными заданиями о разных рок-концертах, конечно, было смешно смотреть на то, как было обставлено это действо. Но тут вышли они… и, знаете, я моментально забыл про все организационные огрехи.

Ор, возникший при их появлении, был таким, что я сразу оглох на оба уха и так же, как все, завороженно устремил взгляд на сцену. Рок-музыканты смотрелись героически: на авансцене трое, одетые в черное, держали белые гитары, в центре – Цой, по правую руку – Каспарян, по левую – Тихомиров, позади них за куцей ударной установкой Густав Гурьянов, стоящий в полный рост; на всех концертах он барабанил стоя. Поначалу вышел в своей дурацкой соломенной шляпе, но из-за сильного ветра скоро ее забросил куда подальше. Концерт, как известно, шел без всякого конферанса, песни исполнялись нон-стоп, практически без пауз – одна за другой. Только раз Виктор посетовал в микрофон, что ветер сильный, отгоняет звук в сторону от трибун, вот и все…

Ну а сам концерт… Выступление группа «Кино» начала со ставшей теперь хрестоматийной песни «Звезда по имени Солнце», но на тот момент сравнительно новой, сочиненной Цоем, как известно сегодня каждому «киношному» фану, за два года до этого – в Алма-Ате на съемках фильма «Игла» в квартире у Рашида Нугманова. И тут у меня словно мороз по коже пошел… Я сам удивился подобной реакции, ведь песню я назубок знал, раз тысячу слышал – и такое сильное впечатление! И это при том, что слышимость была неважная из-за непрекращающегося сильного ветра, да и трибуны помогали – устроили такое дружное хоровое пение. Честно говоря, я ничего подобного раньше не слышал. Особенно старались парни-юнцы, юные поклонники «Кино», сидевшие сзади от меня. Так что у меня окончательно заложило уши, будто я летел в сверхзвуковом самолете, стремительно набиравшем высоту… Забегая вперед, скажу, что концерт был коротким – чуть меньше часа, совсем как у «каких-нибудь» The Beatles на стадионе Shea в Нью-Йорке, впрочем, «битлы» там отыграли в 1965 году еще меньше – всего 37 минут, но публика, как и в Риге, осталась довольна. Вот это я понимаю – ШОУ! Пиночет вспоминал потом, и совершенно правильно: на концерте не исполнили ни одной старой песни, все только новые или относительно новые, и могу сказать однозначно, что прозвучали – пусть и в хоровом варианте (что ж с того?) – все мои самые любимые песни. Меланхоличная «Пачка сигарет» с пронзительно-щемящим гитарным соло Юрия Каспаряна, сыгранная почему-то нарочито медленно, во всяком случае, заметно медленнее студийного варианта, и оттого ставшая еще печальней; зашифрованная «Бошетунмай», во время исполнения которой «киношники» очень ритмично и зажигательно пританцовывали с гитарами наперевес, так что, не удержавшись, я и сам пустился в пляс вместе с окружавшими меня зрителями… Уже под завязку, предчувствуя финал концерта, видимо, боясь не услышать, публика настойчиво стала требовать популярную «Перемен!», скандируя ее название, и музыканты не стали разочаровывать поклонников – исполнили напористо, на одном дыхании. Все завершилось хоровым исполнением героической песни «Группа крови». К тому времени я совершенно сорвал голос, думаю, как и многие на трибунах, если не все, а в ушах зависли пробки из звуков…

На бис группа не вышла, хотя все орали, свистели, хлопали и топали ногами так, что едва не проломили трибуны. Отбитые ладони болели и на следующий день.

14 августа 1990-года

Для наблюдения за обстановкой мы засели в густых кустах напротив дома «Зелтени», отделанного желтым песчаником, за что, должно быть, он и получил свое название – дом действительно отливал золотом в ярких лучах заходящего солнца. Как я уже упоминал, нумерация домов здесь не использовалась. Рыбацкий поселок Плиеньциемс был небольшим, и нужный дом мы сравнительно быстро нашли по надписи на почтовом ящике рядом с калиткой. Точно так же, как я это проделал почти сутками раньше, когда приехал сюда из Риги (если считать время в последовательности моих передвижений и действий). Правда, это происходило совсем в другом временном пространстве – на 16 лет вперед… Весь дом и прилегающий к нему садовый участок были как на ладони. Разместились мы как раз напротив главного входа; как положено, была еще одна дверь – задняя, но ею вроде бы за все время нашего бдения в кустах никто так и не воспользовался. Сидим по-тихому в кустах в дозоре – вот такой он, наш рок-н-ролл, молчим, размышляем каждый о своем. При чем здесь рок-н-ролл, спросите? Потому что думалось мне тогда о злоключениях прошедшего дня, и попутно мозг долбила одна прилипчивая фразочка: «Рок-н-ролл без обломов не бывает». В трудные моменты, когда что-то шло не так, эту прибаутку любил повторять Александр Долгов.

И еще мне на память пришла гипотеза, которую Александр Владимирович выдвинул в своей книге «Цой. Черный квадрат», о том, что причиной автокатастрофы лобового столкновения на 35-м километре трассы Слока – Талсы стал не сон водителя за рулем «Москвича-2141», как гласит официальная версия, а… бродячая собака, бросившаяся под колеса автомобиля Цоя. Что ж, вполне реальная версия. Сам не раз видел, как обезумевшие псы с лаем остервенело бросаются прямо под колеса проезжающих машин. А далее все было так, как написано в материалах дела о ДТП: Виктору пришлось резко вывернуть вправо, и, съехав на обочину, он потерял управление машиной. Проехав метров 200–250 по направлению к мосту через реку Тейтупе, автомобиль ударился об оградной столбик моста, машину выбросило на встречную полосу, по которой уже двигался автобус, и… случилось то, что случилось.

Я взглянул на Шульца, который, погружаясь в звуки музыки, не сильно обременял себя мыслительной деятельностью, сейчас же без привычных наушников, крайне сосредоточенный на своей важной исторической миссии, не произносил ни слова. Не отрывая взгляда от дома, я снова вернулся к реальности сегодняшнего дня… Да, вот уж действительно – «рок-н-ролл без обломов не бывает»! Весь день по сути пошел коту под хвост. Ничего из намеченного выполнить не удалось. Еще в электричке по дороге к Тукумсу после успешной хронопортации мы провели мозговой штурм. Шульц, воодушевленный выпавшей на его долю ответственной ролью, предложил ряд нестандартных решений по нейтрализации участников будущей автокатастрофы на 35-м километре трассы Слока – Талсы. В очередной раз я убедился, что голова у него работает лихо. К примеру, он сразу предложил вырубить шофера того самого «Икаруса», с которым по вине последнего героя должно произойти лобовое столкновение, рассуждая логично: «Нет соучастника ДТП, нет и самого ДТП». – «Как, – спрашиваю, – ты намерен его вырубить?» – «Пурген подсыпать в компот». – «Тогда уж лучше сразу клофелина». – «Чего-чего?» – не понял Шульц, незнакомый с действием препарата, что неудивительно: в 70-х годах это вырубающее средство еще широко не культивировалось в стане мошенников. «А для стопроцентной гарантии успеха, – продолжал разглагольствовать Шульц, – надо в топливный бак автобуса подсыпать сахарку, и он двух километров после этого не протянет». И тут же рассказал поучительную историю о том, как успешно опробовал этот метод на легковушке вреднюги-соседа, который парковал свою «копейку» канареечного цвета прямо у подъезда, мешая проходу, – просто достал, сволочь. Правда, этот фортель самому Шульцу дорого обошелся, вернее сказать, его матушке, которой пришлось оплатить ремонт попорченной машины, а то в противном случае сосед грозил «накатать телегу» в ментовку.