Книга Опальная принцесса. В поисках Дракона - Елена Гриб

Раздался оглушительный хруст. В голове словно взорвался коктейль Молотова. По вискам разлился жар, из глаз брызнули слезы, горло пересохло, дыхание перехватило. По шее потекло что-то горячее, хотя, возможно, со мной играло воображение.

Я выронила найденную в гардеробной картонку и упала на кровать. Заметила, что на бумаге написано «Опальная принцесса», причем написано кириллицей. Сильно удивилась: этот кусок напоминал обложку деловой папки, а не рукописи романа. Подумала, что Арина Керейра обожает романтические истории. Не исключено, она имеет к ней отношение.

Потом обнаружила под собой алые капли и поняла: по шее действительно течет кровь.

«Имплант? Удар был настолько сильным, что он вылетел? А почему я в сознании?!» — хотелось проверить догадку, но конечности едва шевелились.

Зато звук исчез. Полностью! Ничьи слова не просились на язык, ничьи желания не взрывали мозг!

Вместе с очередной каплей крови на белую простыню упал кусочек пластика телесного цвета.

«Я распадаюсь на составляющие?» — судя по ощущениям, ирония могла оказаться констатацией факта.

Еще два осколка и серебристая штуковина, похожая на крохотную батарейку, дополнили картину.

Затем меня накрыла тяжеленная шкура. Шаер, о котором я совсем забыла, плюхнулся рядом, ощутимо качнув кровать и вызвав приступ головокружения.

— Займемся делом? — предложил, прижимаясь ко мне.

Что-то в его тоне заставило меня ответить:

— Самое время.

Глава 8. Что не убивает, делает страннее

Из дневника Арины Керейры

«Вариант номер семь» полностью вышел из-под контроля. Даже Игнатьева признает, что не справилась. Или это снова пропаганда? Говорят, ее не существует. Папуля выдумал, чтобы страшить остальных. Еще, говорят, она не из нашего мира. И, говорят, он ценит ее не меньше, чем меня.

Все страдают и ждут, когда же сторона Х придет с ордерами на арест.

Папаша не очень жалеет о потерянных деньгах, но привлекать внимание не хочет. Если его заметут, накроется сделка века. Я замуж не выйду, ха-ха-ха! Не стану женой психа, который пообещал Керейре бессмертие и власть над миром.

Надеюсь, сторона Х не протупит. Это наш шанс, Патрик. Если папулю осудят и расстреляют, я буду свободна.

* * *

Долинея

Я знала, что слезы не помогут, но не могла их унять. Они текли по щекам, попадали на губы, щекотали подбородок… Салфетки не спасали — из-за острой боли я с трудом координировала движения и не успевала вытирать лицо.

«Выгляжу как похмельная панда», — но, право слово, меня это почти не волновало.

Главное — чертов шаер в порыве сожалений пообещал выслушать мою версию того, что я делала в его спальне и как узнала, где он прячет секретные документы. Конечно, совесть перестанет грызть его раньше, чем торопливая женщина по имени Рокси достанет все осколки импланта, но отсрочка — это уже что-то. Если повезет, мне дадут что-нибудь обезболивающее и при допросе я смогу мыслить здраво.

— Долго еще, Роксинэль?

— Да, сир.

Как ни странно, Рикадор рие Нордес тоже находился в лаборатории. Избегал смотреть на мою опухшую от слез физиономию, зато вид окровавленных бинтов и щипцов его не напрягал.

Несмотря на внешнее безразличие, я видела: он недоволен. Неудивительно! Шаер потратил пять минут своего драгоценнейшего времени на лицедейство перед камерой в надежде заполучить передовую ластонскую технологию, но сам же ее и разрушил. А виноват кто? Я, естественно. Шаеры ведь никогда не ошибаются.

Очередной осколок упал в урну. Рокси склонилась к моему уху, увеличила интенсивность света. Критически похмыкивая, полезла в рану пинцетом.

Я скрипнула зубами, когда по половине головы прошлась волна боли.

— Нельзя ли побыстрее? — попросила сдавленно. — Или с наркозом.

— Не хочу ничего повредить, — отрезала она.

Как по мне, речь шла не о моем организме, а об остатках устройства.

— Вас могут привязать к креслу ремнями, — любезно предложил Рикадор.

— Спасибо, но в этом сезоне ремни вышли из моды, — как пострадавшая сторона я имела полное моральное право язвить.

Рокси вытащила еще кусочек.

— Остался остов, — предупредила, меняя инструмент на более крупный. — ТиК-облучение показывает, что имплант сидит не глубоко, зато крепко. Укоренился, как зуб мудрости. Продолжаем?

Спрашивала она, естественно, не меня.

Шаер величаво кивнул.

— Поспешите.

— А как насчет анестезии? — Мне предстоящая процедура совсем не нравилась. — Я не вру, когда говорю, что это чертовски больно. Спросите шаерона Викарда. Когда я пыталась избавиться от этой штуки, то теряла сознание.

— Вот и хорошо. — Рокси без особого сочувствия одарила меня ваткой с нашатырным спиртом. — Сэкономим на препаратах.

— Я серьезно!

Она пожала плечами.

— Мне нужно видеть вашу реакцию. Эта штука — не больной зуб, я понятия не имею, как она поведет себя при удалении.

— Например?! — я предпочла бы, чтобы меня не пугали.

— Может, взорвется. — Рокси подвинула ближе бутылку с дистиллированной водой. — Или начнет ввинчиваться вам в мозг. Не глотнете напоследок?

— Воды? Спасибо, обойдусь. А что там насчет взрыва?..

— Анестезия помешает это почувствовать.

— А разве не в том и смысл?! — Я понимала, что ее улыбка намекает на шутку, но смеяться почему-то не хотелось.

— Отнюдь. Смысл в том, что если боль будет по-настоящему невыносимой, имплант останется в вас.

— Достанете при вскрытии? — Как по мне, шаер следил за процессом не для того, чтобы признать неудачу и отступить.

Она возмущенно взмахнула руками.

— Что вы такое говорите!

— Описываю логичное продолжение истории. — Сказать по правде, я охотно послушала бы опровержение.

— Глупости! Я заведую лабораторией, а не копаюсь в кишках. Трупами занимается Джель парой этажей ниже.

— Супер.

И я отключилась с мыслью о том, что это будет моим последним словом, потому что Рокси дернула имплант без предупреждения.

Первое, что попалось на глаза после глубокого обморока, — солнце в зените. Второе — громадное настенное зеркало, в котором отражалось обмотанное бинтами пугало — собственно, я, причем узнавалась я только благодаря приметной одежде. Третье — массивный шкаф, битком набитый толстыми кожаными папками, и широкий стол из темного дерева, заваленный бумагами. Четвертое — одинокая конфета в вазочке на подоконнике. И пятое — Рикадор рие Нордес с телефонной трубкой у уха.