Книга Артефакт. Эпизод второй - Виталий Останин

— Дед был той еще занозой. — произнес Федор, печально улыбаясь. — Постоянно говорил, что паранойя и здоровая бдительность — синонимы. Работа у него была такая, я вполне понимал. Но тогда решил, что старик просто выжил из ума. А потом отец, он тоже в безопасности на довольно высоком посту служил, что-то натворил — я до сих пор не знаю, что именно — и его махом вышвырнули в отставку.

— Это когда было? — уточнил я.

— Чуть меньше трех лет назад.

— Как раз троянцы появились вроде?

— И дедов санаторий был первым, который они взяли под патронаж. — кивнул Дерябин.

Федор одно с другим сперва не сложил. Его вообще в стране не было, как раз по османскому направлению в Восточной Европе работал. Когда вернулся, отец уже умер. Застрелился из подарочного пистолета. Смерть его была окружена тайной, сослуживцы молчали, как под подпиской о неразглашении, только один выдал что-то вроде: «Владимир перешел черту». И посоветовал младшему Дерябину отпустить это дело и продолжать жить.

Дед, к которому он заехал после похорон, обнаружился таким слабым, словно вот-вот представится собирался. Куда только девалась вся былая бодрость — даже говорить у него получалось едва-едва, так мысли путались. Парень не рискнул ему сказать про его сына — своего отца.

А когда через пару месяцев и тот умер, Дерябин вспомнил дедовские подозрения и начал копать. Так как уже понимал, куда смотреть, он обнаружил множество маленьких странностей, происходящие в ведомственном доме престарелых, которые, если сложить их вместе, пусть и не давали однозначной картины, но задумываться заставляли однозначно.

Во-первых, «волшебные» дыхательные практики, которыми в санатории занимались почти все, помогали далеко не каждому. Единицам, но те и правда выглядели так, словно сошли с фотографий рекламных проспектов про активную старость, ну тех, с которых пенсионеры улыбаются, будто у них ничего не болит. Троянцы-инструкторы говорили про токи энергии, особый настрой, самоотдачу и, разумеется, искреннюю веру. Но Федя, пообщавшись со счастливчиками, не обнаружил в них новообращенных адептов учения. Обычные пожилые люди, которым с какой-то радости повезло.

Во-вторых, все «помолодевшие» имели детей, занимающих важные, иногда даже высокие посты. Прямо, как его дед и отец, который курировал Аравийский блок в ИСБ. Ну и в-третьих, в доме престарелых стали часто умирать люди.

— Ну как часто. — тут же поправился безопасник. — Чаще, чем обычно, я вывел рост где-то на пять процентов за три месяца, но, сам понимаешь, контингент там такой, что эта статистика никого не насторожила. Я за нее зацепился только потому, что искал.

— И ты решил, что в деле замешана магия? — спросил я. По крайней мере, мне бы именно эта мысль пришла в голову. Профессиональная деформация, что поделать.

— Нет, сперва я грешил на наркотики. — хмыкнул Федор. — Думал, что старикам дают какие-то стимуляторы, которые делают их бодрее. А некоторые не переносят дозы или усталость внутренних органов накапливается от их приема, и они умирают. Но потом я познакомился с одной медсестричкой из санатория, она мне стала поставлять результаты анализов — там серьезно за здоровьем постояльцев следят. Я их нашим экспертам передавал, но — глухо. Никаких следов запрещенных препаратов, только то, что доктора прописывают. Вот после этого я подумал про магию.

— Но тоже глухо?

История Феди напомнила мне дело, которое я вел по Гущеву. Даже кое-какие мысли по нему появились. И правда, спустя минуту эсбэшник выдал, что ему удалось заполучить тела трех умерших, а одного помолодевшего пенсионера загнать на всестороннее исследование в частный медицинский центр, но ни у мертвых, ни у живого, никаких следов воздействия магией обнаружить не удалось.

— А твой дед или еще кто-то упоминал о неком амулете, который пенсионеры бы носили, не снимая?

Дерябин нахмурился.

— Нет. А что за амулет?

— Потом расскажу. В моем деле такой фигурирует, никак не могу взять в толк нужная эта информация или мусор. Что дальше было?

— А потом я услышал о коррупционном скандале. Его героем был отец одного из «счастливчиков». И тогда у меня появилась догадка.

— Шантаж?

— Влияние. Но, да, шантажом это тоже можно назвать. Если раньше я думал, что вся эта кутерьма со стариками — тестовая отработка препарата или заклинания перед выводом его на рынок, то тогда понял, что не все так просто. Мой отец тоже не из простых был, курировал весь Аравийский блок…

Он на минуту загрустил, вспомнив что-то свое. В этот миг черты его лица заострились, с него будто влажной губкой стерли вечное выражение приветливости, и я увидел, что Дерябин вымотан до предела. Держится на одной силе воли и жажде мести, возможно.

Опуская способ, которым действовала секта, рассказ безопасника звучал вполне правдоподобно. Найти рычаг давления на высокопоставленных людей, действуя через их родителей — это очень даже в духе разведки (и да простят меня патриоты — не только османской). И вопрос у меня оставался даже не в том, как они делали стариков «молодыми», а каким образом научились не оставлять никаких следов.

Здесь где-то скрывалась разгадка и моего убийства, без вариантов. Слишком уж много совпадений, которые таковыми уже не являются.

— Дальше, я собрал все взаимосвязи. Выявил все «омоложенных», проверил их детей и внуков, под микроскопом просмотрел жизнь каждого из них — если мог это сделать, разумеется. Парочка сыграла против системы и уже за это поплатилась, остальные либо не прогнулись, либо оставались «спящими». Когда на руках у меня была картина, я пошел к своим.

Черт, я даже без продолжения понимал, чем все закончилось. Сын высокопоставленного сотрудника, который под угрозой шантажа оступился, вылетел со службы, не справился с ударом судьбы и застрелился, вдруг приносит начальству рапорт. А к ней еще и схему, состоящую из сектантов и кучи влиятельных государственных фигур. После чего утверждает, что отец его был не виноват, и все это заговор жрицы Лады.

— Мне запретили расследование в отношении секты. — пояснил эсбэшник, когда я задал ему эти вопросы. — Доказательная база слабая, сектами без достаточных оснований нам заниматься нельзя и, вообще, Федя, что за фантазии? Мы на тебя грехи отца вещать не собирались, но если ты настаиваешь… В общем, с тех пор я занимался троянцами в свободное от работы время. Я убежден, что Лада работает на османов, хотя доказательств у меня нет. И еще я знаю, зачем она взяла под патронаж местный дом престарелых и вообще приехала сюда.

— Встреча со связным? — усмехнулся я.

— Не говори ерунды! — тут же вспыхнул Дерябин. — Такое только в кино бывает. Ни с кем из турков она никогда не встречалась, все их взаимоотношения идут обезличено, как и финансовые потоки. Нет, дело в списках тех, кто проживает в доме престарелых. Ладе нужен кто-то конкретный.

И в этом тоже была логика, иначе зачем преуспевающей жрице ехать из Москвы в провинцию. Только ради некого пенсионера, который тут имеется. Отец или мать какого-нибудь важного человека.