Книга Серые ублюдки - Джонатан Френч

– Черти чертовские! – выдохнула Блажка.

Шакал, сцепив зубы, наблюдал, как месиво осыпалось с висящего в ее объятиях человека. Взгляд Месителя был устремлен на Штукаря, его лицо дрожало от ярости. Он закричал, когда пламя достигло его, и это был звук, на который был способен только зверь. Его бледная плоть порозовела, а потом стала обгорать. Красные подпалины проступили у него на лице и на животе. Дико взвыв, Меситель отшатнулся и еще глубже погрузился в месиво, когда чудовищное создание стало проваливаться в трясину. От воды, в которую он опускался, исходил пар.

Шакал, Овес и Блажка неподвижно сидели на свинах, когда Штукарь повернулся и медленно, спокойно подошел к ним. В руке у него был помятый медный сосуд, обильно покрытый патиной. Убрав его обратно в мешок, Штукарь поднял глаза и дружелюбно оглядел полуорков.

– Как? – спросил Овес, медленно качая головой.

Штукарь минуту помолчал, а затем широко пожал плечами.

– Так, чтобы вы поняли? – произнес он с улыбкой. – Это долбаная магия.

Глава 9

Пока они не отошли достаточно далеко от Топей Старой девы, никто не проговорил ни слова. Только тогда Блажка остановилась у рощи фиговых деревьев на берегу Алундры. К счастью, им со Штукарем удалось вернуть своих свинов прежде, чем те достались рохам или засасывающим трясинам. Все были грязными и уставшими, но сон мог и подождать. Сейчас гораздо важнее было получить ответы.

– Почему Меситель хотел нас убить? – решительно спросила Блажка, спешившись и шлепнув своего свина, чтобы тот пошел напиться к реке.

– Потому что мы забрали ее, – ответил Шакал, кивнув на эльфийку, которую Овес как раз снимал со своего седла. Ее ноги подкосились, как только коснулись земли, но она тут же по-крабьи уползла в укрытие под деревьями, бросив дикий взгляд на полуорков.

– Мир, – сказал ей Штукарь ласково, присев на корточки и разведя руки. – Вас никто не обидит.

– Кто она? – спросил Овес, нависая над спрятавшейся девицей.

Шакал поманил друга рукой. Затем отвел Блажку с Овсом поближе к реке, предоставляя Штукарю возможность успокоить спасенную пленницу.

Шакал покачал головой.

– Я не знаю. Но она может быть из Рогов. И может быть платой вождя Месителю за его помощь.

– Черт! – выругалась Блажка, распаляясь.

– Ты уверен? – Бородатое лицо Овса помрачнело.

– Нет, – ответил Шакал. – Ни в чем не уверен. Нам нужно выяснить. Но у нас не выйдет, если ты будешь и дальше стоять над ней, как страшная бородатая гора.

Овес улыбнулся, и напряжение на его лице спало. Блажка ударила его кулаком в предплечье.

– Чудовище трикровное, – поддразнила она.

Овес смущенно отвел ее руку. Все трое улыбнулись.

– Спасибо, что спасли мою шкуру, – поблагодарил Шакал друзей.

Овес схватил его за плечо.

– Мы будем ее спасать, пока живы, брат.

– А мне сдается, нам стоит сказать спасибо этой Свиной ножке, – заметила Блажка, указывая большим пальцем на Штукаря.

– Мне все еще хочется узнать, как он это сделал, – пробормотал Овес.

Чародей, сумев подобраться к эльфийке, предлагал ей бурдюк с водой.

– Штукарь – это отдельная загадка, – сказал Шакал, – но ее не обязательно решать прямо сейчас. Что вы выяснили у Санчо?

Овес сердито хрюкнул, и ответ дала Блажка.

– Мы не смогли добраться до него, Шак. Там повсюду солдаты кастили.

– Ребята капитана Бермудо?

Овес угрюмо кивнул.

– Копье мне в задницу! – выругался Шакал. Бермудо взял Санчо в тиски. И скоро должен был начать поиски своих пропавших кавалеро. Теперь они превратились в жирный пепел, но это едва ли имело значение: урон уже нанесен.

Блажка посмотрела на Овса.

– Лучше бы ты убил его тем ведром.

– Может быть. – Овес поднял тяжелые брови. – Может быть, нам нужно было убить их всех сразу. В кастили поднялась бы суета, зато Игнасио смог бы все уладить, окажись у него на ладони достаточно серебра. Трудно представить, что может быть хуже, чем сейчас.

– А если я скажу вам, что Игнасио заманил тех кавалеро в Горнило и Ваятель приказал мне и Колпаку их убить? – спросил Шакал.

Овес посмотрел на Блажку.

– Ну да, – проговорил он.

– Это хуже, – согласилась она.

Мысль о капитане-простолюдине заставила Шакала сделать паузу.

– Санчо солгал и Игнасио, – сообщил он. – Он сказал ему, что отдал Месителю лощадь Гарсии, как договаривались.

– И? – Блажка пожала плечами. – Все в Уделье знают, что Игнасио берет монеты от Ваятеля. Если Санчо помогает Бермудо и играет против нашего копыта, то у него есть все причины лгать Игнасио.

– Знаю, – проговорил Шакал, и в его усталость вгрызлось раздражение. – Но если Бермудо надавил на Санчо, чтобы получить лощадь, то почему было не забрать и тело Гарсии? Что-то здесь не так.

– Давайте уже возвращаться в Горнило, – предложил Овес. – Там все выясним.

Шакал издал короткий горький смешок.

– Последнее место, где мне сейчас хотелось бы оказаться. Я ушел без приказа. Ваятель живьем спустит с меня шкуру.

Овес почесал бороду.

– Тогда что?

– Будем хорошими полукровками и сделаем, что нам велено, – проговорила Блажка ядовито и хлопнула Овса по груди. – У нас есть приказ. Найти ответы.

– Тогда давай начнем с вопросов, которые стоят прямо перед нами. – Не сводя глаз с эльфийки, Шакал шагнул к фиговым деревьям.

Штукарь остановил его на полпути, успокаивающе выставив вперед свои пухлые, унизанные кольцами руки.

– Она еще слишком напугана.

– Мне нужно только поговорить с ней. – Шакал обошел чародея.

– Это невозможно.

Шакал остановился и резко развернулся на каблуках.

– Почему? Ты хочешь мне сказать, что такой умный губошлеп, как ты, не чирикает по-эльфийски?

– Только несколько слов, – ответил тот. – Просто чтобы выразить дружелюбие. Но дело не в этом. Она не разговаривает. Вообще. Может быть, она никогда не разговаривала. Но мне кажется, это последствие пыток.

Шакал повернулся, нахмурившись. Девица наблюдала за ним из тени деревьев, прижав колени к подбородку. Взгляд узковатых глаз был устремлен на него. Стараясь ступать медленно и плавно, он подошел к девице и присел на корточки в нескольких шагах от нее. Она немного отодвинулась, ее загорелые жилистые руки потянулись к ногам, пытаясь защититься. Шакалу показалось, что она всего на несколько лет моложе его. В глазах было больше сопротивления, чем мудрости, а в движениях – больше страха, чем готовности к борьбе. И все же в плену у Месителя даже самые стойкие обессилели бы. В этой девице, несмотря на ее позу, чувствовалась сила.