Книга Мечты о счастье - Патриция Райс

Глава 11

Мне кто-нибудь нужен, до безумия! Вы как, до безумияили уже в процессе?

Вернувшись с кухни с разносортной коллекцией коробок (в одной лежала горка еще теплых рулетиков с корицей), Майя обнаружила Акселя у стойки бара. В руках у него был запотевший стакан, а над головой висела почти зримая черная туча. Воображению предстала череда эпизодов с полным стаканом, но потом в глаза бросилась бутылка минеральной воды. Майя облегченно вздохнула и приблизилась уже без опаски.

– Топим горе в стакане? В столь ранний час? – поддразнила она, пристраиваясь рядом (теперь, когда ей удалось, пусть ненадолго, заглянуть Акселю в душу, он уже не казался образчиком совершенства – в хорошем смысле слова). – Поверьте, горечь лучше всего подсластить.

Она с наслаждением сунула в рот теплый рулетик и подвинула коробку ближе к Акселю. Тот не заставил себя упрашивать, но жевал равнодушно, без удовольствия. Майя сочла это святотатством. Она обожала рулетики с корицей, даже покупные, тем более что в детстве не знала других. Деликатесом нужно наслаждаться, на то он и деликатес!

Возможно, наилучшим выходом было оставить Акселя в покое – пусть кипит возмущением в одиночку. У нее по горло своих проблем... хотя (к чему себя обманывать?) этот рассерженный мужчина из их числа.

– Теще удалось задеть вас за живое? – спросила Майя светским тоном.

Аксель поднял взгляд, как раз когда она облизывала припорошенные сахарной пудрой пальцы. Между бровями у него возникла неодобрительная морщинка.

– Если это вас порадует, можете высказаться, – поощрила Майя. – «Вам стоит поучиться хорошим манерам!» Верно?

Аксель слегка улыбнулся. Во всяком случае, уголки его губ дрогнули. Взгляд, однако, остался ледяным, а нижняя челюсть – выдвинутой вперед, от чего Майю неизменно пробирала дрожь. К счастью, на сей раз, для разнообразия, она была ни при чем.

– Карлос печет рулетики для персонала. Мне перепадает только в том случае, если я требую свою долю.

Он съел еще один рулетик, бросил на Майю вызывающий взгляд и облизнул пальцы.

– Я заметила, что персонал здесь почти сплошь женский.

С минуту Аксель смотрел прищуренными глазами, потом сообразил и хмыкнул:

– Карлос – старый бабник.

– Стыдитесь! Это милейший старикан. Ну что? Мне вернуться к своему сервизу, или вы расскажете, по какому поводу беситесь?

– Я никогда не бешусь! – отрезал Аксель.

– Ну разумеется. А я никогда не смеюсь.

Ему и в самом деле требовалось подсластить горечь. Майя оставила коробку с рулетиками на стойке и пошла к двери.

– Теперь-то куда? – крикнул он вслед. – Вы не способны и минуту усидеть на одном месте!

– Особенно там, где меня с трудом терпят. Поверьте, я отлично знаю, что мое присутствие безмерно осложняет вам жизнь. Постараюсь впредь держаться тише воды ниже травы.

Она была за дверью прежде, чем Аксель сумел подыскать слова. Отличная парфянская стрела, хотя и не такой убойной силы, как прощальный выпад Сандры. По крайней мере над этим замечанием можно было поразмыслить.

Выходило, что Майя считает себя обузой, и скорее всего не впервые. Все свои детские годы она осложняла кому-то жизнь. Помнится, она упомянула скитания по приемным родителям. Если она всегда была такой, как сейчас, то каково ей было раз за разом оказываться в чужом доме, среди чужих людей? У каждой семьи свои собственные законы и уклад, своя устоявшаяся жизнь. Во все это нужно вникать, вписываться и вечно бояться, что это ненадолго.

Как раз в такое положение он поставил ее и Мэтти: втянул в свою жизнь, обременил своими проблемами и в конечном счете остался в стороне, предоставив их только друг другу – авось выплывут! Надо признать, Майе удавалось держаться на плаву. Жизнь его пошла кувырком, это верно, но при всей своей досаде на это он ничуть не возражает, чтобы Майя обосновалась в каком-нибудь уголке его души.

Аксель долил стакан и аккуратно отставил бутылку. За стойкой валялись осколки, но он не обращал на это внимания с тем же упорством, с каким открещивался от едких слов Сандры. И без того было над чем поразмыслить.

Майя и Мэтти. Никто из них не ступал в его крыло, а если хорошенько подумать, то и вообще никуда, кроме отведенных им спальни, гостиной и кухни, как если бы остальное было огорожено невидимой стеной с надписью «Вход воспрещен». Когда он бывал дома, их было не видно, не слышно. Он понятия не имел, во сколько они завтракают и как добираются до школы.

Аксель в сердцах обозвал себя слепым ублюдком. Все это время он любовался собственным добросердечием, а между тем дал этим двоим не более чем очередной приют! Ему и в голову не пришло, что это живые люди, что они ходят, говорят даже тогда, когда он занят своими делами! Чего еще ожидать от того, кто готов почесать спинку мэру, лишь бы тот оставил за ним право на продажу спиртного?

Аксель оттолкнул пустой стакан и направился было к выходу, но вернулся и прихватил с собой коробку с рулетиками, просто потому, что хотел еще раз понаблюдать, как Майя их смакует. Вспомнив поцелуй благодарности и свою неожиданную реакцию, он поежился. В самом деле гормоны разыгрались. Хорошо бы их успокоить, но сначала надо убрать из дома беременную учительницу. Ну а для этого ей нужна другая крыша над головой.

– Боско! – обрадовался Мэтти и так сдавил в объятиях старенького плюшевого кролика, что у того из прорех полезла серая вата.

– Позволь, я угадаю, – предложил Аксель со стремянки (он прилаживал над дверью колокольчик). – Это Белый Кролик из «Алисы»?

– Из одной старой рекламы, – объяснила Майя. – Я бы назвала его Нести, но это подарок Клео, а она предпочитает древности.

– Я категорически отказываюсь с ней знакомиться, если вы похожи, – сухо заметил Аксель. – С вами двоими я запросто могу спятить. – Он, не глядя, протянул руку: – Гвоздь!

– Вы отдаете себе отчет в том, что все это принадлежит Клео? – серьезно спросила Майя, вкладывая в руку несколько гвоздей сразу. – Я всего лишь временно ее замещаю.

По мере того как истекал срок заключения, тревога нарастала. Майя взяла на себя труд отправить Клео лучший рисунок Мэтти. Слава Богу, та ответила короткой запиской с изъявлением благодарности.

– Я знаю, – пробормотал Аксель с гвоздями во рту. – Можете считать, что я полный болван.

– Болван, – повторил Мэтти, подумал и проговорил по буквам: – Б-о-л-в-а-н.

– Болва-ааа-аан! – пропела Констанс оперным голосом.

Майя зажала рот ладонью, давясь от смеха.

– Он что, умеет читать? – поинтересовался Аксель с улыбкой.

– Это случайность. Ему всего пять, он и буквы-то не все знает!

– А вот и нет! – запротестовала Констанс. – Он сумел прочесть одну из книг доктора Зюсса... ну, почти. – Она заглянула в ближайшую коробку: – Ой, хрустальный шар!