Книга Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика - Варвара Корсарова

— Нет, — я ответила вслух собственным раздумьям. — Ничего загадочного. Часы неисправны. Вот и все.

— Приятно встретить такое здравомыслие, — сказал полковник.

Я встрепенулась. Фон Морунген шел молча, и я забыла о своем спутнике. И не ожидала, что он решит вмешаться в мою беседу с самой собой.

— Нужно их починить, — упрямо сказала я. — А лучше — отключить систему боя. Если им вздумается звонить среди ночи, нас тут всех кондрашка хватит.

Полковник издал короткий смешок, я покосилась на него с удивлением. Оказывается, он умеет смеяться. Может, у него и чувство юмора имеется? Нет, вряд ли. Это было бы слишком большим подарком. Наверное, его позабавило просторечное выражение, которое я подхватила у Риты и которое так некстати сорвалось с моего языка.

Мы подошли к моей комнате. Я взялась за ручку и приготовилась пожелать хозяину замка спокойной ночи, но он положил руку на дверь, не давая открыть ее. Кажется, он хотел сказать что-то еще на прощание.

— Вы совершили храбрый поступок, приехав в этот замок, — произнес полковник без тени улыбки.

Я вопросительно глянула на него. Его слова означали похвалу, но таился в них и другой, неясный пока смысл.

Храбрый поступок? Почему? Мне грозит опасность? Я открыла рот, чтобы задать этот вопрос, но замешкалась, не зная, что именно нужно спросить. Пока ломала голову, полковник убрал руку и шагнул ближе. Его широкоплечая фигура словно заполнила собой коридор до самого потолка. Я застыла, когда он тяжело посмотрел с высоты своего немалого роста.

— Каждый раз, когда мы делаем что-то вопреки страху, выходим за пределы знакомого, мы не знаем, что из этого выйдет. Может, все пойдет крахом, а может, случится что-то интересное. Исход зависит от нашей решимости — вашей решимости, Майя, — сказал он.

Мое удивление нарастало.

— Не переживайте. Год пролетит незаметно. Знаю, тут чертовски неуютно. Но это… — он глянул в один конец коридора, в другой, потом на меня. — … это всего лишь старый замок. Привидения? Вздор. Даже если в замке и есть призраки прошлого, они охотятся не за вами. Вы им не нужны. Но вы нужны мне. А я нужен князю, этому округу и его жителям. Поэтому вы и ваши услуги очень важны. Ведите себя правильно, не доставляйте хлопот, и все будет хорошо. Я позабочусь о вас.

С этими словами он учтиво поклонился и ушел.

*История мастера Жакемара рассказывается в книге "Ассистентка антиквара и город механических диковин"

Глава 10 Ночные шорохи

Никогда в жизни я не вела дневник, но в тот вечер решила, что буду записывать все, что увижу и узнаю в замке Морунген. Уж больно необычным оказался мой новый дом. Следовало упорядочить и обдумать собственные впечатления.

Устроившись у камина, я добросовестно взялась за дело. Дала короткие и нелестные характеристики хозяевам замка. Записала слухи и легенды. Дополнила текст рисунками: набросала смеющиеся маски, часы с секретом, увиденный в коридоре скелет с весами в руке. Хотела изобразить фон Морунгена и его маменьку, однако ничего не вышло.

Закусив кончик карандаша, я вызвала в памяти лицо Железного Полковника, чтобы набросать его портрет на скорую руку. Это будет несложно — черты у него характерные. Одно удовольствие рисовать такие лица.

Несколькими штрихами обозначила густые брови и вертикальную складку на лбу, прищуренные глаза, резко очерченный подбородок, крепко сжатые губы… тонкие, но выразительные. Уголки слегка опущены, как бывает у упрямцев и людей несгибаемых, жестких.

И тут я отчего-то смутилась, вспыхнула, рассердилась и густо заштриховала набросок. Ограничилась тем, что по памяти изобразила ту часть механизма в груди полковника, которая мне открылась. Надо будет испросить разрешения составить схему, сверяясь, так сказать, с натурой. Правда, для этого фон Морунгену придется запастись терпением, пока я буду копаться у него в груди. Ничего, для его же пользы…

Вместо госпожи Шварц я нарисовала ехидную ворону в шали и на том успокоилась.

Было еще рано, но меня разморило: сказывалось напряжение суетного дня. Челюсти раздирала зевота, глаза слипались. Я откинула покрывало на кровати и переоделась в ночную сорочку. Следовало погасить масляные лампы в руках медных скелетов. Решилась на это не сразу. Оставаться в темноте с жуткими соседями по комнате было страшновато.

«Да полно! — сказала я себе с нервным смешком. — Они же неживые. Медные истуканы. Куда неприятнее то, что шуршит под обивкой за стенами. Как бы оно не соскучилось ночью и не пришло греться в мою кровать. Как бы не обнаружить утром на подушке паука или мышь!»

Вот будет переполох, если полковника разбудит мой истошный визг. Интересно, где его покои? Наверное, на этом же этаже. Услышит, обязательно услышит, если начну вопить. Застучит ли его железное сердце от страха? Если застучит, то так ему и надо. Будет знать, как запускать собственный дом.

Обошла комнату, провела ладонью по стенам. Шуршание прекратилось. Живность затаилась. Надеюсь, я хорошенько ее напугала и знакомиться со мной она не полезет.

Вздохнув, погасила светильники. Один и за другим медные черепа скрылись во мраке. Чтобы окончательно развеять страх, я похлопала каждый по темечку — звук был полым, какой издает кастрюля. В голове у моих соседей было пусто. Я вслух пожелала скелетам спокойной ночи. В ответ они благожелательно промолчали.

Затем забралась в кровать. Она оказалась удобной, матрас мягким, сухим, и уснула я быстро.

… вздрогнув, открыла глаза. За окном было темно. В голове царил сонный дурман, а значит, проспала я всего ничего, час или два. И проснулась не сама — меня разбудило что-то тревожное, потому что сердце дико колотилось.

На миг комната озарилась синей вспышкой, следом пророкотал далекий гром. Гроза вернулась. Видимо, она и потревожила мой сон. Однако беспокойство не унималось: к шуму дождя примешивался посторонний звук, и источник его находился в комнате.

Я навострила уши. Снова живность шуршит под обивкой? Вряд ли. Звук был другой, знакомый: так стрекочут и пощелкивают шестеренки на полном ходу. Но никаких механизмов в комнате нет! Ни часов, ни музыкальной шкатулки… только мои карманные часики, но они не в счет.

По спине колючей дрожью пробежал холодок. Я села в кровати и огляделась, напряженно ожидая, что вот-вот увижу над изголовьем нечто ужасное, от чего кровь застынет в жилах. Например, бледную руку, которая откидывает саван с безглазого лица.

В камине тлели угли, и в их зыбком красноватом свете я с подозрением оглядела скелеты-светильники. Однако они не подавали признаков жизни. Если внутри и скрывалось некое приспособление, кто мог его завести и как?

Гроза выдохлась, дождь мало-помалу прекратился, а вместе с тем затих и непонятный шум.

В полном недоумении я легла, дав себе слово хорошенько обследовать комнату при свете дня.