Книга Изгнанная из рая - Даниэла Стил

— Как я могу отблагодарить вас, дорогой мой мистерТомас? — спросила Габриэла, все еще прижимая письмо к груди. Ответ изжурнала подтверждал все, что говорили ей и профессор, и матушка Григория. Онибыли правы — у Габриэлы действительно был талант. Она и в самом деле могла!Теперь это стало очевидно и самой Габриэле.

— Отблагодарить?.. — Профессор сделал строгоелицо. — Единственная благодарность, которую я приму от тебя, Габи, этоновые рассказы. Я могу даже стать твоим литературным агентом, если, конечно, тыне пожелаешь обратиться к профессионалу.

Разумеется, это была шутка: профессор понимал, что Габриэлепока не нужен никакой агент. Но вместе с тем он знал, что когда-нибудь — и,возможно, очень скоро — настанет такое время, когда литературные агентствабудут драться за право представлять новую звезду. У Габриэлы было всенеобходимое, чтобы стать знаменитой писательницей, — профессору это сталоясно, как только он прочел первые несколько страниц ее прозы.

— Вы можете быть моим агентом, редактором, директором —кем угодно! — воскликнула Габриэла, не в силах совладать со своимвосторгом. — Боже, боже мой! Я еще никогда не получала такогозамечательного рождественского подарка!

Она уже забыла о том, что потеряла работу и что впереди ееснова ждали неизвестность и долгое обивание порогов. Габриэла чувствовала себянастоящей писательницей. Не все ли теперь равно, станет ли она пока мыть полыили перебирать грязные тарелки.

В этот день они с профессором допоздна засиделись вгостиной. Остальные обитатели пансиона, поздравив Габриэлу с успехом, уже давноразошлись по комнатам, а они все говорили и говорили, обсуждая происшествие вкафе и то, что оно значило для Габриэлы. Потом от прошлого они перешли кбудущему. Профессор убеждал ее, что если она изберет карьеру профессиональногописателя, то сможет добиться на этом поприще больших успехов. Габриэлапризналась, что хотела бы работать в этом направлении, хотя ее прельщал нестолько успех, сколько возможность свободно творить и приносить людям радостьсвоими рассказами. И, самое главное, Габриэла поверила в то, что у нее всеполучится. И залогом этого было письмо из «Нью-йоркера», которое она ни наминуту не выпускала из рук.

Когда они наконец расстались и Габриэла поднялась в своюкомнату, она все еще размышляла о своем неожиданном успехе. Потом ей вспомнилсяДжо. Как бы он сейчас гордился ею. Если бы все повернулось иначе, они,возможно, уже были бы женаты и жили в какой-нибудь крошечной квартирке —голодные, но счастливые, как дети. Сейчас они готовились бы встретить своепервое Рождество, и она была бы на пятом месяце беременности. Но жизнь, увы,распорядилась иначе. Или, вернее, не жизнь, а Джо, который отказался боротьсяза их трудное счастье.

И внезапно Габриэла поняла, в чем заключается основнаяразница между ними. Джо не был бойцом. Габриэла всерьез сомневалась в том, что,окажись он в числе участников сегодняшней сцены в кафе, он попытался бызащитить маленькую девочку от ее матери. Разумеется, Джо был мягким, добрым,глубоко порядочным человеком, но жизнь во всех ее жестоких проявлениях слишкомпугала его. Именно поэтому в решающий момент ему не хватило мужества и отваги,чтобы преодолеть свой страх и стать свободным. И, наверное, еще ему не хватилолюбви, любви к ней.

Но, даже понимая все это, Габриэла не могла его ненавидеть.Напротив, ей казалось, что, как бы ни повернулась ее дальнейшая жизнь, онавсегда будет помнить и любить Джо — своего первого мужчину с мягкими, теплыми,но слабыми руками и с печальными глазами, которые смотрели, но не видели.

Размышляя так, Габриэла подошла к окну своей крошечнойкомнаты и отдернула шторы. Ее лицо отражалось в темном стекле, за которымкружилась легкая метель и мерцали городские огни, но она видела перед собойтолько лицо Джо. Оно вставало перед ней как живое, и Габриэле захотелосьпоцеловать его. Она очень хорошо помнила эти голубые глаза, эту широкую улыбку,пушистые, как у женщины, ресницы и теплые губы, поцелуи которых она все ещеощущала на своей коже. Но когда Габриэла подняла руку, чтобы коснуться Джо, еепальцы уперлись в холодное стекло, за которым падал снег и качалась под ветромночная мгла.

И Габриэла внезапно поняла одну важную вещь. Джо оставил ее,но она не умерла. Она снова выжила и намерена была жить дальше. Но, главное,впервые за свои двадцать три года она смотрела в будущее не со страхом, а снадеждой.

Глава 6

За два дня до Рождества Габриэла зашла в большой книжныймагазин на Третьей авеню, чтобы подыскать подходящий подарок для профессораТомаса. Ей хотелось купить ему книгу, которой еще не было на переполненныхполках в его крошечной квартирке.

С поисками нового места она решила подождать. Послерождественских каникул будет больше шансов найти подходящую работу. Тем более деньгиу нее были. Баумы полностью рассчитали ее и даже выдали небольшую премию, ктому же еще в прошлом месяце Габриэла сумела отложить некоторую сумму, чтобызаплатить за пансион. Но сейчас она решила, что имеет полное право еепотратить. Правда, чек из «Нью-йоркера» еще не пришел, но Габриэла ожидала егов самое ближайшее время. По ее расчетам, тысячи долларов должно было хватить еймесяца на два. Неужели за это время ей не удастся найти себе новое место?

Подарки соседям по пансиону Габриэла уже купила. Стараясьпредставить, кому что понравится, она приобрела очень удачные вещицы. МиссисРозенштейн получила полфунта красивой шерстяной пряжи, мадам Босличкова — наборниток и иголок, остальным тоже достались премилые сувениры. А что касаетсяСтива Портера, Габриэла сочла, что знает его недостаточно хорошо, и нечегодарить ему.

Ей очень хотелось послать какой-нибудь подарок матушкеГригории, но она знала, что настоятельница его не примет. Габриэла былауверена, что настоятельница любит ее по-прежнему. Но монастырская этиказапрещала настоятельнице как-либо общаться с изгнанной из обители послушницей.Габриэла решила, что, когда ее рассказ будет опубликован, это само по себедоставит радость матушке Григории. И возможно, удастся отправить настоятельниценомер «Нью-йоркера», не накликав на нее неприятностей.

По совести сказать, лучшего подарка настоятельнице Габриэлане могла и придумать. Она знала, матушка Григория будет счастлива узнать, чтоее воспитанница пошла по верному Пути и добилась успеха. Габриэла любила ипомнила старую монахиню, и ей было тяжело думать, что это Рождество онивстретят врозь. Но с этим уже ничего нельзя было поделать.

На пороге магазина Габриэла огляделась. Все пространствовокруг занимали стеллажи с новыми книгами, однако в глубине торгового зала онаотыскала букинистический отдел, где продавались старые, переплетенные в кожуфолианты и редкие первые издания. Многие из них выглядели весьма потрепанными,но было в них свое особое очарование, которое Габриэла тотчас же почувствовала.Но, увидев наконец цены, она чуть не повернула восвояси. Один средней толщиныфолиант, переплетенный в потрескавшуюся телячью кожу с позеленевшими бронзовымизастежками, стоил несколько тысяч долларов. Габриэла, вздохнув, стала искатьчто-нибудь подешевле.