Книга Теоретик. Один и без оружия - Владимир Корн

Сотня шагов, примерно столько же изданных в свой адрес проклятий, и вот уже среди деревьев стал различим колеблющийся огонек костра.

«Господи, хоть бы это оказались Грек и остальные!», — взывал я к тому, в которого никогда не верил. Держа наган наготове, я крался среди деревьев, готовый в любой момент громко сказать: «Гриша, что у нас сегодня на ужин?». Или задать стрекача, пригибаясь так, что грудь будет касаться колен. Или просто поздороваться с людьми, чей вид показался бы мне достаточно безопасным.

Ни того, ни другого, ни третьего, не понадобилось. Вместо всего этого, я вошел в ручей и побрел теперь уже вниз по течению, стараясь ступать осторожно, чтобы не выдать своего присутствия плеском воды. С каким-то отрешением ожидая, что в любой момент в ноги вцепятся сотни мелких, но острых как бритва зубов. Местных пираний, которых от земных отличает только то, что они все еще кистеперые. Но не повадки держаться большими стаями и кровожадность.

Шел, стараясь держаться строго посередине ручья, хотя вода иной раз поднималась по грудь, а сам ручей раздавался далеко в стороны. И почувствуй я вдруг укус, у меня не будет ни единого шанса оказаться на берегу. То, что успел разглядеть возле костра, было куда страшнее.

Все три человека, в которых даже с полувзгляда можно определить опытных путешественников, были еще живы. Вокруг них валялось множество так необходимых мне предметов. Снаряжения, оружия, а над всё еще не погасшим костром висел котелок, от которого исходил запах подгоревшего варева. «А ведь стоило мне набрести на них полчаса назад, и тогда я бы был вместе с ними», — от этой мысли меня нервно передернуло.

Эти люди не были еще мертвы, и некоторое время жить будут. Как утверждают — неделю. Пока их плоть не начнется расходиться во множестве мест, и на свет не появятся уже взрослые геламоны. Которые начнут подыскивать себе новых жертв. Чтобы проникнуть в их тело, обездвижить, и вывести в них личинок.

Я брел вниз по ручью, готовый ко всему. К острой боли, которая придет снизу. Или к вдруг возникшему жжению между лопаток, так похожему на укус шмеля или шершня: геламоны метят именно туда. Брел, надеясь успеть приставить к виску ствол револьвера, который бы крепко зажат в руке.

Глава 11

«Эмоциональное опережение — вот как это называется», — наконец-то вспомнил я. Состояние, когда чего-либо страстно ждешь или желаешь, но когда событие происходит, у тебя не осталось никаких эмоций. Все они давно растрачены, потому что ты пережил их заранее.

— Дима, налить тебе еще?

Я кивнул: наливай. Прекрасно понимая, что еще одна тарелка похлебки точно будет лишней. На которую желудок обязательно отреагирует. Несложно догадаться, каким именно образом. Ну и пусть.

— А ты всегда так ходишь?

— Так — это как?

— Так как сейчас? Без оружия, без рюкзака, почти без одежды и в одиночку?

Пожимая плечами, и держа лицо невозмутимым, я солгал.

— Чаще всего.

Жанна — девушка красивая, так почему бы не порисоваться?

— И тебе не страшно?!

На этот раз ответил ей честно:

— Нет.

Весь мой страх похоронен в том месте, где должен был лежать сам — на дне вымоины. А если что от него и оставалось, закончилось за те две недели, что брел сюда. Пока, наконец, не наткнулся на поселение. Чтобы полностью убедиться: эмоциональное опережение действительно существует. Сколько я мечтал о том, что встречу людей? Фактически только этим и занимался. А в свободное время изо всех сил стремился выжить. Когда, например, стая похожих на земных медоедов существ, загнала меня на дерево.

Не стану отрицать: в тот момент мне просто повезло. Потому что ближайшим деревом оказался не молодняк со стволом толщиной с руку, а настоящий патриарх. Такое сравнение напрашивалось само собой, потому что он был настолько грандиозен, что вокруг него вообще не имелось никакой другой растительности. Все что только можно он тянул из почвы мощнейшей корневой системой, не оставляя для других ничего. Потому и ветви у него начинались у самой земли. Будь по-другому, они оказались бы высоко-высоко. Там, где их не заслоняли бы от солнца ветки соседних деревьев.

Наблюдай за мной в тот миг обезьяны, они обязательно бы позавидовали моей проворности, настолько быстро оказался наверху. Так мы и просидели несколько дней, поглядывая друг на друга: снизу на меня эти твари, а сверху на них я. Через какое-то время ко мне в голову пришла показавшаяся на тот момент весьма неглупой мысль — потратить один из двух оставшихся револьверных патронов. Его хватило, чтобы самая крупная тварь упала замертво. И только наблюдая за тем, как остальные рвут ее на части, понял — идея была самой бредовой. После того как они подкрепятся, им будет проще дождаться того, что, обессилев, свалюсь с дерева. Если к тому времени не загнусь от жажды. Но для начала сойду от нее с ума.

Сейчас смешно, но чем я только не пробовал их отогнать! Соорудил лук, метал в них привязанный к свитой из разорванной одежды веревке ствол ФН ФАЛа. И даже попытался из него пальнуть.

Замысел был прост. Привязать ствол к ветке, достаточно тонкой для того чтобы можно было направить ее на одну из тварей, вставить в него винтовочный патрон, благо их у меня оставалось, а затем разбить капсюль. Чем угодно, той же подошвой берца, предварительно вкрутив в нее что-нибудь металлическое, что заменило бы боек. Даже если не удастся попасть — грохот получится еще тот. Именно на него и строился весь расчет.

Выстрел действительно получился громким. Правда, эффект от него был нулевым. То ли они оказались глухими, то ли просто не смогли соотнести его с опасностью. Ну да: во время грозы еще и не такие раскаты случаются. Затем, в какой-то из проведенных на дереве дней, твари исчезли также внезапно, как и появились, когда мне едва удалось вовремя их заметить.

— Дмитрий, — завидев, что тарелка моя пуста, и я даже отодвинул ее в сторону, окликнул меня тот самый мужик, который и был первым повстречавшимся мне человеком. Звали его Иван, а когда я поинтересовался отчеством — ему неплохо за пятьдесят, он ответил: имени будет достаточно. — Там тебе приготовили, отдохнуть не желаешь?

— Желаю, — с готовностью откликнулся я. И, обращаясь к потчевавшей меня обедом девушке. — Спасибо, Жанна. Суп — настоящее объедение! Он всего лишь чуточку не такой вкусный, как ты красивая.

Нет, ну а каких еще комплиментов можно ожидать от почти одичавшего человека? Который в последнее время только и разговаривал, что сам с собой? Именно таких, чей смысл и самому ему не совсем понятен. Но, как бы там ни было, Жанне комплимент понравился, поскольку смущение ее было не наигранным.

— Отдохнул? — сразу же после моего пробуждения, едва я только вышел из предоставленной мне крошечной бревенчатой хижины, подошел все тот же Иван.

— Да, спасибо! Выспался замечательно.

То, что частенько просыпался — это уже мои проблемы. Никто меня не будил — привычка выработалась. Кстати, абсолютно бесполезная. Если бы хищник напал во сне, я бы проснулся только для того чтобы немного похрипеть перекушенным до шейных позвонков горлом.