Книга Мой сладкий негодяй - Роксана Чёрная

Дай только возможность остаться с тобой наедине, когда голова не будет занята работой и я тоже не смогу остановиться.

— Тогда задай главный вопрос. То, что спросила, если бы… умирала.

Маша широко раскрыла глаза, удивляясь подобному сравнению. Но это было самое верное. Лишь перед смертью люди начинают говорить настоящую правду, признаваться в проступках, умолять о прощении, жалеть о несделанном. Она сжала губы, обдумывая, чтобы спросить.

Стас был уверен, что она захочет узнать, о его к ней отношении. И у него даже был готов ответ, но она безмерно его изумила, когда открыла рот.

— Почему это так важно для вас: сделать пересадку? Чем эта операция отличается от всех остальных?

Стас задумался, не отрывая взгляда от такого спокойного красивого лица. Ему понравилось, что она не мешала ему, не устраивала истерик, словно знала, насколько важна для него работа. Чувствовала.

Что ей рассказать?

Как дрожат руки от предвкушения перед операцией? Или о гипертрофированном желании все жёстко контролировать и бессильной злости когда не получается? Или о приятном чувстве, когда сердце, заведённое твоими руками начинает биться?

Он опустил взгляд на стройные ноги, белые носки, скрывающие натруженные пальцы. Они действительно не портили ее внешности, но говорили о многом.

— Представь, что ты танцуешь одна. У тебя соло. И все смотрят только на тебя, восхищаются, трепещут перед твоим талантом. — заговорил Стас медленно и увидел, как в Маше просыпается понимание, словно она знала, что он скажет дальше.

— Но тебе уже насрать на них. Ты полностью сосредоточена на деле. У тебя болит и деревенеет спина, а ноги сбиты в кровь. Тебе страшно, голова кружится, но ты не должна показать и тени ненужных эмоций. Тебе хочется лечь прямо там и сдохнуть, но ты продолжаешь! — уже рычал Стас, чувствуя как его лихорадит. Судя по участившемуся дыханию девчонки она отдалась тем же эмоциям.

— Продолжаешь, несмотря на пот, кровь и боль. Чтобы не облажаться и вытянуть пациента с того света. То есть представление, или как так у вас.

- Спектакль, — прошептала Маша, облизывая внезапно пересохшие губы.

— Понимаешь меня?

— О, да. понимаю, как никто.

Они еще мгновение стояли друг напротив друга, совершая половой акт взглядами. Частое дыхание. Шумные выдохи. Сгустившийся воздух. Всё это было преддверием грозы. Всё случилось за считанные секунды. Молния разорвала своим светом наэлектризованное тесное пространство. Губы встретились и прозвучавший в унисон стон только подлил огня в разгоравшееся пламя.

— Стас! Станислав Алексеевич!

Надменный голос Марины прервал волшебство момента, но улыбки так и не сошли с лиц, только что, нашедших, общий знаменатель, людей.

Стас отвернулся и сконцентрировался на деле. Он привёл заведующей доводы и аргументы, не терпящие возражений. На десерт добавил той пользы, что принесёт эта безумная затея их больнице.

— Мы получим грант, — сказала за него Марина в трубку. Стас знал, что она боится последствий. — Ты понимаешь, чем это может обернуться?

— У него нет других родственников, кроме сына, тоже торчащего в психиатрии. Риск есть, но выгоды больше. Здесь решает врач.

Он буквально чувствовал, как крутятся шестерёнки в скудном мозгу его любовницы.

— Ладно. С Новиковым и анестезиологом сам разговаривай. Я подготовлю документы, — раздражённо заявила Марина и отключилась. Пошла разбираться со следователями. С этим у нее не должны возникнуть проблем. Она еще по молодости могла отмазаться от любого штрафа на дороге.

Стас вздохнул с облегчением. Эти пять минут многое решали в его жизни. Был сделан ещё один шаг на пути к лаборатории по трансплантологии. Теперь даже Марина не сможет отдать руководство кому-то другому. Теперь всё в его руках. Он посмотрел на свои ладони и сжал пальцы в кулаки. Нервный трепет сжигал его изнутри. Ему не терпелось взяться за работу. Немногие понимали это. Она понимала.

— Я рада за тебя, — услышал он тихий нежный голос, проникший в затуманенное мыслями сознание.

— Спасибо, — повернулся он к Маше, и резко схватился за стену. Лифт тронулся и уже через пару секунд открылся. — Поесть не забудь. — Сказал он не глядя. Теперь им владело только одно желание — взяться за скальпель.

Глава 13

Лампы надо головой гудели не переставая. Воздух пропитался анестетиками и парами тяжёлого дыхания операционной команды. На двух столах лежали совершенно разные тела, но с идентичной группой крови и другими важными показателями.

В руках Стаса было живое человеческое сердце, когда его собственное неистово билось. Недоуменный взгляд на цвет органа и понимание. Оттенок был на вид вполне здоровым, но просматривались синеватые прожилки. Стас теперь знал, что за препаратом пытались убить Лунского. Тот лежал на удивление спокойно для недавно буйного недоубийцы.

За стеклом операционной стояли обеспокоенные родители девочки, но Стас не отрывавший взгляда от органа, которому предстояло занять новое место в человеческом теле не обращал внимания на их напряжённые лица.

Приборы известили, что сердце забилось, сатурация выросла, а дыхание восстановилось.

Когда все закончилось и Стас, переглянувшись с Богатыревым, вышел из стерильного бокса, на него тут же кинулась женщина со светлыми волосами. Мать Пушкарёвой. Отец девочки стоял поодаль, хотя тоже готов был расплакаться.

— Вы не представляете, что вы для нас сделали! — рыдала мать пациентки. — Мы молились всем богам, чтобы они спасли её.

— Молились богам, а спасли её врачи, — хмыкнул Стас и пожав руку светлоглазому мужчине удалился, оставляя родителей радоваться своему счастью.

Стасу хотелось улыбаться. Стасу впервые в жизни хотелось петь и смеяться. Но больше всего ему хотелось поделиться радостью с той, кто его поймет. Все получилось. Сердце пересажено и запущено. Оно забилось. Ребенок задышал. Нет гарантий, что орган приживется, но надежда всегда умирает последней. Он правда желал этой улыбчивой девочке здоровья.

— Стас, — за спиной послышался бас Влада. — Что теперь с Лунским будет? Леха всё устроил.

— А что ему будет, так и будет лежать в коме, — пожал плечами Стас, нажимая на кнопку вызова лифта. Они стояли в ярко-белом коридоре этажа, на котором проводились операции. Здесь каждый знал своё место и ни один микроб не мог бы проникнуть в эту обитель жизни и смерти. Санитарки и медсестры убирались по два, а то и три раза на дню.

— Вся больница гудит о пересадке, — хлопнул его по плечу Влад и широко улыбнулся.

— Такие операции редкость.

— И это хреново. Сколько еще людей ждут такого шанса.

— Ну теперь у тебя будет возможность им помочь.

— Я рассчитываю на это, — согласился Стас и кивнул дежурным хирургам, которые приехали в лифте.