Книга По метеоусловиям Таймыра - Виктор Кустов

Солонецкий перелистывал какие-то бумаги.

Ладов разделся, энергично потёр руки.

– Слушай, неплохая у тебя гостиница.

Опустился в кресло.

– Позавтракал? – поинтересовался Солонецкий.

– Ты можешь на пятнадцать минут оторваться от всего этого? – Ладов вспомнил о цели своей командировки.

– Просьба начальника – приказ для подчинённого… – Солонецкий откинулся в кресле.

Ладов подошёл к селектору, подождал, пока секретарша ответит и приказал:

– Никаких посетителей, никаких звонков.

– Поняла, – неуверенно отозвалась та, не узнавая голос своего шефа.

Ладов вытащил из «дипломата» прозрачную папку, достал конверт, протянул начальнику строительства.

Пока Солонецкий читал, он разглядывал кабинет.

В прошлый его приезд этого здания ещё не было и начальник строительства ютился в вагончике. Когда на планёрку набивался народ, ведущие специалисты тесно стояли возле стен, даже в коридорчике. Производственное совещание напоминало революционный митинг. Правда, и время было горячее, самое начало стройки. Теперь кабинет был настоящий: в деревянных панелях, с длинным столом и встроенными шкафами. Пожалуй, даже просторнее и светлее, чем у него в главке. Но если бы хозяином стал он, пришлось бы многое менять… И прежде всего этот вытертый ковёр и допотопную мебель.

Солонецкий брезгливо отбросил листок.

– Будешь проверять?

Ладов аккуратно вложил листок в конверт, положил его в папку, развёл руками.

– А вы, Юрий Иванович, поступили бы иначе?

– Извини. – Солонецкий резким движением отодвинул документы, и те посыпались на пол.

Он нагнулся, неторопливо собрал.

Выпрямился:

– Вот уж не думал, что цель твоей командировки – проверять сплетни.

– Ты невнимательно читал. Там речь идёт и о нарушениях финансовой дисциплины.

– Саша, Саша…

Солонецкий поднялся, подошёл к окну.

От вчерашнего тумана не осталось и следа. На горизонте алела полоска рассвета, и он подумал, что это, может быть, последний солнечный рассвет перед долгой заполярной зимой… Кому это нужно было, кто написал всю эту чепуху?.. Нарушения финансовой дисциплины. Да у кого их не бывает, как им не быть, если всюду жёсткие рамки инструкций и головотяпство. Если обещанного ждут три года, а самое часто употребляемое слово среди строителей – «выколачивать». Если нет такой бригады, где всего было бы в достатке: только вкалывай, как говорят мужики, без остановки… Нет, такого он не помнит и, насколько знает, в других управлениях этого тоже нет. Есть простои, авралы, сверхурочные и перерасход фонда заработной платы. Есть толкачи, умеющие обойти, подкупить, вырвать у другого из глотки… И вот эта неприкрытая клевета…

– Не раскисай, – бодренько произнёс Ладов. – Если всё чисто, чего тебе бояться.

– А ты допускаешь, что не всё?

– Давай закончим этот разговор. – Ладов наклонился к селектору: – Пригласите главного инженера и заместителей. – Повернулся к Солонецкому: – Кузьмин справляется?

– Справляется, – неохотно ответил тот.

В кабинете повисла напряжённая пауза.

Солонецкий сердито барабанил пальцами по столу.

Ладов прохаживался, разглядывая развешанные на стенах схемы будущей гидроэлектростанции.

Вошёл Кузьмин, поздоровался, присел с торца длинного стола.

За ним появился Костюков с неизменной папкой, шумно занял своё место, вздохнул:

– Совещание?

Не дождавшись ответа, уткнулся в папку.

Друг за другом вошли флегматичный Смирнов и белый как мел хронический почечник Шипицын. В который раз Солонецкий подумал, что надо бы подыскать ему место полегче, но не ниже. Понижения Шипицын не заслужил.

– Вас пригласил Александр Иванович, – сказал Солонецкий и отошёл к окну, показывая, что то, о чём пойдёт речь, его совершенно не касается.

– Я буду краток, – начал Ладов, делая вид, что не замечает поведения начальника строительства. – Вы лучше меня знаете, в каком положении находится стройка. Скоро заканчивается год, в главке серьёзно озабочены положением дел. Квартальный план не выполнен, тематические задачи не решены… В чём причины? Хотелось бы услышать ваше мнение. Завтра в десять я жду вас, Геннадий Макарович, со своими соображениями. Затем остальных… Юрий Иванович, вы ничего не хотите добавить?

– У вас всё?

– Если вопросов нет…

Солонецкий вернулся к столу, оглядел присутствующих.

– Ну что ж, давайте работать, товарищи.

Подождал, пока закроется дверь за выходящими, с усмешкой произнёс:

– Не считай других глупее себя…

– Что ты имеешь в виду?

Солонецкий промолчал.

– Хотел на них посмотреть… – Миролюбиво признался Ладов. – Среди приближённых сто предателей на одного друга – кажется, такую арифметику вывел какой-то из императоров. Конфликтуете с главным инженером?

– Он – толковый инженер. Не думаю, что он писал… Ошибусь – в сторожа пойду.

Ладов снисходительно улыбнулся, но начальник строительства этого не заметил.

Солонецкий вспомнил приезд Кузьмина.

Когда тот впервые вошёл в кабинет, он принял его за студента-старшекурсника. Удружили, разочарованно подумал тогда. Хвалили-расхваливали, а на самом деле опять чей-нибудь сыночек или племянничек… За три года от инженера производственного отдела до начальника строительно-монтажного управления взлететь не просто. Тут хоть семи пядей, а без покровителей никак…

Но через несколько недель он убедился, что главный инженер далеко не дилетант в своих вопросах. И подумал, что в жизни что-то меняется. Когда Солонецкий начинал, сама идея поставить на такую должность молодого инженера была крамольной. Даже если были очевидны и талант, и хватка. Правилом считалось выдерживать положенный срок на каждой ступеньке служебной лестницы…

– Я тебе нужен?.. – повернулся он к Ладову.

– Да уж постараюсь не досаждать мелочами. – Тот обвёл взглядом кабинет. – Уступи на время своё рабочее место. Надо же мне где-то беседовать…

– А если откажу?

– Не нравится мне этот разговор.

– А мне цель твоей командировки.

– А вот это не в нашей с тобой компетенции, – сухо произнёс Ладов. – Займёмся лучше каждый своим делом.

…Неделю заместитель начальника главка изучал документы, беседовал со специалистами, исподволь задавая вопросы, касающиеся личной жизни начальника строительства, и это скоро стало известно всему посёлку. Поползли слухи о том, что Солонецкого будут снимать за большие грехи. Несколько раз Ладову звонили не называвшие себя люди, просили «вывести на чистую воду» всю верхушку.