Книга Земля – лишь ферма - Артем Мироненко

Кожаная обивка подвела? Или босс не стал препятствовать естественным процессам организма? А может, развратные сотрудники подшутили, подсунув ему «подушку-пердушку»? Да кто ж теперь признается-то?!

Закинув ногу на ногу, он пригладил чуб, достающий до кончика носа, и, отчасти прикрыв им искусственный глаз, уставился на меня здоровым. Мое недовольство набирало обороты.

– Не томите, какую такую истину?

– Миром правят далеко не те, кого мы привыкли считать таковыми.

– А, ясно… только для меня это уже давно не тайна.

– Многие так считают, продолжая оставаться в неведении.

– Намекаете, что и я в неведении? Но разве мы сейчас не об одних и тех же правителях говорим?

– Уверен, что нет.

– Может, вы просто не знаете, что знаю я? И когда узнаете, то поменяете свое мнение?

– Понял, надо дать тебе выговориться. Так о чем будешь рассказывать? О мировой закулисе? О Бильдербергском клубе? О Комитете трехсот? Или о Вавилонском братстве?

– Ну да, обо всем этом и собирался. Кем они там в действительности являются? Масонами, иллюминатами или рептилоидами с аннунаками, а может, просто состарившимися мультимиллиардерами, которые бесятся с жиру и не знают, чем бы им уже заняться? Они, видите ли, так забавляются, когда строят козни целым нациям, рвут на куски мир и организовывают войны. Пока ни в чем не повинные люди умываются кровавыми слезами, те приумножают свои состояния. Ну как, далек я от понимания?

– Вижу, тема о мировом правительстве тебя не оставила равнодушным. И да, какая-то мизерная доля правды в этом есть, но в основе своей все то, что доступно общественности и, соответственно, тебе, состряпано с одной-единственной целью.

– Да и с какой же?

– Увести внимание обывателей не туда.

– Даже так?

– Неужели ты думаешь, что самые богатые и влиятельные персоны на нашей планете позволили бы всяким проходимцам соваться в их дела? Раскрывать их тайный заговор и обнародовать секреты, которые каким-то волшебным образом стали известны этим самым проходимцам? Чуешь подвох?

– Дезинформация?

– Она самая. Хотя в ее нескончаемых потоках, обрушенных на затуманенные головы, проскакивают и правдивые факты.

– И как научиться их распознавать?

– Ничему не надо будет учиться, если знать, откуда произрастает корень всех зол. Все и так станет прозрачным, понятным и очевидным.

– Да вы издеваетесь, – ухмыльнувшись, мягко произнес я. Во всяком случае, попытался. – Я, конечно, вас уважаю и все такое, но вы можете нормальным языком изъясняться?

– Извини, увлекся. Высшее филологическое сказывается. – В его голосе улавливались нотки высокомерия и гордости, но уж точно не сожаления. Приложив ладонь к груди, он добавил в том же тоне: – Все, никаких больше хождений вокруг да около.

Да говори уже, черт возьми!

– Чудно, – промямлил я.

– Но для того, чтобы ты понял, откуда что произрастает, я сначала расскажу тебе о пережитом мною… моем горе… о моем жутком кошмаре наяву, а после и о событиях в Потрошино. Тем более что одно с другим тесно переплетается.

– Я это знал. То есть догадывался.

По выражению его лица я понял, что ему нет никакого дела до моих догадок. Посмотрев на семейные фотографии, он вздохнул, вытер покатившуюся слезу и сдавленно заговорил:

– Уже почти девять лет прошло, но тот злополучный вечер я помню так, будто он был вчера. Я сидел за рулем, моя жена Людмила рядом, на переднем сиденье, а дочь Карина на заднем. Мы к родителям жены направлялись, за город. Думали погостить денек-другой, подышать свежим воздухом, рыбку половить. У меня что тесть, что теща – люди золотые были. Очень добрые.

– Были?

– Да, бедные старики так и не пережили горя. В первый же год после случившегося полегли один за другим.

– Ясно. Так что же там произошло?

– Мы уже около получаса неслись по шоссе, и тут, будто под стать последующим событиям, небо затянуло черными тучами. Оно в мгновение ока превратилось из ясного и дружелюбного в нечто зловещее и ничего хорошего не сулящее. Оглушающие раскаты грома, сопровождаемые электрическими разрядами, зарядили почти без остановки. Я включил радио. Ведущие трубили о приближающейся буре с грозами и обложными ливнями, хотя буквально еще два-три часа назад они ни о чем подобном даже и не заикались. Да и не стали бы мы никуда ехать, если бы хоть что-нибудь предвещало такие скверные перемены в погоде.

– Так, а…

– Но менять планы было уже поздно. До места прибытия оставалось каких-то тридцать километров. И, чтобы быстрее туда добраться, я свернул на проселочную дорогу. Однако часто ошибающийся Гидрометцентр в этот раз оказался прав, и мою «Волгу», работающую на пределе своих возможностей, накрыло дождем, хлынувшим как из ведра. Да что там из ведра, как из корыта. – Напряжение в его голосе понемногу нарастало. – Грозовые облака, заслонившие луну со звездами и извергающие из себя тонны пресной воды, создали такой мрак вокруг, что автомобильные фары не пробивали дальше десяти метров. И тут внезапно! – воскликнул он, вынуждая меня вздрогнуть. – В воздушном пространстве… Прорывая тьму… С немыслимой скоростью пронесся шар, мерцающий ярким белым светом! Появившись спереди, он промелькнул над нами, чуть не снося крышу моей развалюхи!

Светящийся шар? Он что, серьезно? А может, это традиционный розыгрыш по-молотовски? Или своеобразный тест на мою профессиональную пригодность и смышленость? Да нет, вряд ли. Такие эмоции не каждый актер сыграет. К тому же какой нормальный человек станет приплетать к подобному фарсу свою жену и дочку?

– Пожалуйста, не волнуйтесь так, ладно? А то мне как-то не по себе становится.

Кивнув, Громов опустил взгляд и несколько секунд помолчал.

– Растерявшись, я изо всех сил надавил на тормоз и, резко провернув руль, съехал на обочину. На размокшей земле машина перестала меня слушаться и прямиком понеслась в дерево. Столкновения можно было избежать только благодаря вмешательству каких-то высших сил, но в этот день они не были к нам благосклонны. Помню, как кричали мои девчонки, а потом… я ударился головой о руль и потерял сознание.

Вновь последовало молчание. Его рот скривился, а веки уцелевшего глаза несколько раз моргнули, вытеснив еще одну слезу. В этот раз молчание затянулось, и я осмелился его нарушить:

– И что было дальше?

– Думаю, в таком состоянии я находился недолго. В чувства меня привела жена. Она тормошила меня за плечо и выкрикивала мое имя. С трудом открыв глаза, я посмотрел на нее и ужаснулся. Почти все ее лицо было в крови. Но она держалась молодцом и первым делом справилась о моем здоровье, которое в тот момент меня волновало меньше всего. И наверное, Люда это поняла. Потому как переключилась на себя и стала уверять, что с ней все в порядке, а столько крови – из-за нескольких несерьезных царапин. Пока она это говорила, я обернулся назад и увидел, что дочь цела и невредима. Я вздохнул с облегчением, но… кто мог знать тогда, что кошмар только начинался?