Книга Ложная женщина. Невроз как внутренний театр личности - Альфред Щеголев

IX

Как понимать взаимоотношения и взаимодействие внутреннеготеатра личности и общественного театра с его сценическим искусством? Говоритьоб этом очень сложно. Что здесь является отражаемым, что – отраженным? Вполнепонятна необходимость внутреннего театра личности для существованияобщественного театра, но можно ли отрицать обратное влияние?

Вероятно, однозначного ответа на этот вопрос нет.Подражательное поведение, исходящее из эмоционального принятия того или иноголица или персонажа и совершенно естественное в раннем детстве, у невротика –существа инфантильного, нравственно незрелого – получает особый смысл, несетему социальный камуфляж – конформизм. Сцена или экран, помимо всего прочего,становится для него своеобразной демонстрацией, рекламой масок, которые можнопри случае в схожих ситуациях, почти неосознанно, примерить на себя,использовать в жизни, благо роль, поведение маски уже отрежиссировано,эстетически организовано и принято. Артист, «кумир публики», «властитель дум»,даже его изображение, фотография в роли или «в жизни» (еще одна роль!)становится предметом особого культа в душевной жизни невротика, даже если онэтому артисту явно не подражает.

Однако маска-роль, сценическая эстетика – не самое главноедля невротика в театре.

Театр есть нечто большее, чем сцена. Впечатление сцены –только один из компонентов, создающих вкупе театральный феномен. Сцена – лишьизвестный позитив театра, его своеобразная фотография, но существует и негатив,скрытые стороны театра, составляющие его таинство. Театр немыслим без сцены, тоесть поля, в котором действует маска, но одно искусство сцены театра не создает.Нельзя думать, что таинство театра – в секретах актерской кухни или вгениальности драматургии (это моменты важные, но не основополагающие). И уж,конечно, совсем наивно было бы думать, что театр возможен только при наличииспециального театрального здания, декораций, бутафории, реквизита и пр. Театрраскрывается всякий раз, как только в нашей жизни возникают его, театра,негативные составляющие или, другими словами, как только вступают в силусубъективные факторы его существования.

Сцена оправдана только тогда, когда в ней существуетнасущная потребность, но если этой потребности нет, она превращается в самоенелепое в мире занятие.

Сцена получается или не получается в зависимости от того,существует ли театр, то есть присутствуют ли в наличии все его психическиесоставляющие, без которых самое лучшее театральное здание окажется ненужнойпостройкой, но в присутствии которых театр может возникнуть в самом, казалосьбы, неподходящем месте. Я говорю о психических предпосылках театра как егоосновном нерве, ведь театр начинается не со строительства здания. Театр какучреждение есть лишь социальная проекция театра как человеческой, точнееневротической, потребности.

Не является ли в этом смысле всякое общественное учреждениепроекцией той или иной функции человека, своеобразным объективно-социальнымпродолжением его наклонностей? Вероятно, и библиотека, и музей, и стадион, иресторан, и баня, и т. д. есть не что иное, как проекция на социум и реализацияв нем соответствующей человеческой потребности в информации, эстетическомвосприятии, физическом совершенствовании, утолении голода, чистоте и т. д.

Так же обстоит дело и с театром. Сначала – театр внутренний,невротическая потребность театра, а затем – театр общественный с егосценическим искусством, то есть социальная проекция театра, которая может быть,а может не быть тем театром, созвучие, резонанс с которым (в моейсубъективности, в моей невротической данности) мне нужен, для меня значим.Функция общественного театра, его призвание – быть резонатором душевной глубинычеловека. Как вибрирующая звучащая струна, лишенная резонатора, звучит бедно искудно, так и внутренний театр личности без своего резонатора – общественноготеатра – обречен на мелкомасштабность, доморощенность, хотя сам для себя (и этонеобходимо подчеркнуть) может быть достаточно актуален. Театр возникает не вобщественном театре, имеющем здание, сцену и профессиональную труппу актеров,здесь он только проявляется.

«Предлагаемые обстоятельства» предлагаются не толькодраматургом и режиссером, но и самой жизнью и могут внедряться в такойвнутренний театр личности, до которого общественному театру с его устоявшейсяэстетикой далеко. Невротик в таком случае не находит отражения своих душевныхпроблем на сцене, он замыкается в самом себе, в своем внутреннем театре. Вжизни театр имеет большее распространение, чем принято думать, и захватывает всебя людей, наиболее расположенных к нему, то есть невротиков и актеров;невротик – как и актер, человек театрального самочувствия no-преимуществу, –всегда находит в своей жизни сюжет для разыгрывания; любая почва под егоногами, даже «нервная», превращается в театральные подмостки.

Какие же психические негативы создают театр?

Об этом трудно говорить, особенно в отношении внутреннеготеатра личности, как вообще трудно говорить доказательно и объективно осубъективных факторах существования того или иного явления, но дляобщественного театра эти негативные факторы легче уяснить и осмыслить,поскольку они имеют свои конкретные воплощения.

Пьеса – только повод для возникновения взаимодействия междусценой и зрительным залом. Границей, условной линией, разделяющей их, являетсяне рампа или занавес, а маска действующего на сцене персонажа. Хочу подчеркнутьэтим живой, а не механический характер контакта между сценой и зрительнымзалом. Зритель не столько зрит актера, сколько сочувствует, сопереживает ему(правильнее было бы называть его не зрителем, а сочувственником), и, если этогосочувствия, соучастия нет, а есть только развертывающееся на подмосткахразвлекательное шоу, только отвлеченный калейдоскоп сценических событий,заставляющий глазеть во все стороны в ожидании сногсшибательного дива, тотеатра нет, есть лишь сцена, нелепо и грубо рекламирующая себя.

Сцена не существует сама по себе, она всегда обращена кпублике, к зрителю. Это непременное условие существования театра. Актер всегдаиграет на зрителя, он не может бессмысленно играть перед пустым залом, нопустота зрительного зала – не физический факт; пустым для сцены, для актера,зрительный зал может быть и тогда, когда заполнен случайными людьми, так и неставшими зрителями, публикой. Спектакль живет и достигает цели, если естьинформационно-энергетический обмен между сценой и зрительным залом; если же егонет, если зритель присутствует в зале сам по себе, а актер на сцене – сам посебе, то нет и спектакля, потому что при таких условиях театр невозможен.

Таким образом, публика второе (после маски) непременноеусловие существования театра.

Она не обязательно воплощается в сборище присутствующих взрительном зале; толпа не всегда превращается в публику.

Один и тот же спектакль может удаться или не удаться взависимости от присутствующей на нем публики (премьера в этом отношенииособенно показательна). Говорить о театре – это не значит говорить только оспектакле и его постановке, это значит говорить о воздействии спектакля напублику и публики на спектакль. Можно сыграть спектакль, а театра при этом неполучится. Публика – один из создателей спектакля в театре; если онабезучастна, то спектакля нет. (Вот чего нет в кино, которое может обойтись иглазеющей толпой!)