Книга Любимица папарацци - Кэтрин Гарбера

— Давай поговорим об этом в другом месте, хорошо? — мягко сказал он Темпест и обратился к ее отцу: — Мистер Ламберт, позвоните завтра моему секретарю и договоритесь о встрече. Я постараюсь выкроить для вас несколько минут.

— Я еще не ваш служащий, мистер Ринард, — высокомерно заявил Огаст.

— Конечно, вы можете отказаться, но не рассчитывайте, что я сделаю повторное предложение. Когда контрольный пакет акций перейдет в мои руки…

— А моя дочь уже в ваших руках… — едко подхватил Огаст.

Гевин не удержался от самодовольной улыбки, хотя предпочел бы, чтобы Темпест оставалась в стороне от всех этих пертурбаций. Она привыкла считать его одним человеком, не подозревая, что он может быть и другим: жестким и беспощадным в вопросах бизнеса. Теперь она об этом узнала, но Гевин не был уверен, что Темпест одобрит его методы. И чем он лучше ее отца? — мелькнула в голове тревожная мысль.

— Я не вещь, отец, и Гевину не принадлежу, — с достоинством сказала Темпест. — Я с ним потому, что сама хочу этого.

Ее отец скривился.

— И ты согласна быть его любовницей и позволять, чтобы твое имя трепали все кому не лень? Ты позоришь не только себя, но и всю нашу семью!

Темпест вздрогнула, как от пощечины, но ее голос звучал твердо:

— Мне все равно, что болтает большинство людей. Гевину тоже. Пускай болтают: лает только тот, кто укусить не может.

— Хорошо же ты научилась себя обманывать, — бросил отец.

Темпест словно стала меньше ростом.

— Мистер Ламберт, оставьте свою дочь в покое. — В голосе Гевина послышались отголоски сдерживаемой ярости. — Она не имеет никакого отношения к нашим делам.

— Имеет, и еще какое. — Огаст смерил его взглядом. — Вы используете мою дочь.

— Вы намекаете, что без нее я не смог бы добраться до вас?

— Именно! Еще скажите, что она небезразлична вам.

Гевин привлек Темпест к себе.

— Все так: ваша дочь мне небезразлична.

При этих словах Темпест еще крепче прижалась к нему.

Ей это не послышалось, ведь правда?

— Будь так, вы бы не смогли лишить ее наследства, а вы…

— А он и не собирается, — ответила за него Темпест.

— Мне бы не хотелось обсуждать этот вопрос здесь и сейчас, — с нажимом произнес Гевин, не опровергая ее слова, но и не соглашаясь с ними. — Мистер Ламберт, либо мы встречаемся завтра, либо на собрании акционеров, на котором будет объявлено о вашей отставке.

— Вы трус и лицемер! Говорите, что моя дочь вам дорога, и в то же время держите ее в неведении относительно того, что собираетесь делать с компанией. Вы ведь уже все давно решили, не так ли? — убежденно произнес Огаст.

Гевин кивнул.

— И ваша цель: раздробить и продать «Клозит Темпест». — В голосе Огаста звучало неприкрытое презрение. — И после этого вы считаете себя взрослым человеком? Да вы мальчишка, который мстит за то, что… А-а, да о чем с вами говорить, — махнул он рукой и отошел.

Гевин поймал устремленный на него взгляд Темпест и понял, что она ждет ответа.

— Да, — ровным тоном сказал он. — Именно это я и намереваюсь сделать.

Темпест вырвалась из рук Гевина. Она не могла поверить: он ненавидит ее отца до такой степени, что его ничуть не волнует, если многие люди потеряют работу!

— Ты бы действительно это сделал?

— Да.

Из соседней комнаты донеслись звуки музыки. Темпест отметила это мимоходом, рассеянно: вечеринка для нее закончилась.

— Ты ведь считаешь моего отца порядочным негодяем, так ведь? — С ее губ сорвался смешок. — Но ты ничем не лучше его, если поступишь таким образом.

— Я думал об этом, — кивнул Гевин. — Все-таки тебе не стоит так волноваться. Это касается только меня и твоего отца.

— Не важно — какой, но он мой отец! Я так не могу… — Она обратила на него умоляющий взгляд. — Может, ты передумаешь? Компания приносит хороший доход… и незачем…

Гевин покачал головой.

— Ты не права.

— В чем?

— «Клозит Темпест» в финансовой яме, и без денежных вливаний со стороны ей оттуда не выбраться.

— Я этого не знала, — медленно сказала Темпест и нахмурилась. — Тогда тем более стоит подумать о простых людях, которые ни в чем не виноваты!

— Я уже все обдумал и решил, — жестко сказал он.

— Гевин, я не могу просто отстраниться. Ты совершаешь ошибку. — Она взяла его за руку. — Если бы твое решение затрагивало только моего отца… но ведь от него в равной степени пострадают сотни людей! Если ты испытываешь ко мне…

— Прекрати! — Он вырвал руку.

Темпест побледнела, но все же заставила себя продолжить:

— Поверь, я не пытаюсь манипулировать тобой…

— Рад это слышать. Не люблю, когда мне указывают, что я должен делать, а чего нет.

— Гевин, пожалуйста, не говори со мной так, — попросила Темпест.

К ее удивлению, голос его немного смягчился.

— Поверь мне, в том кризисе, в котором находится компания твоего отца, она принесет прибыль только в случае, если будет продана по частям. Сейчас она приносит одни убытки.

— Это на самом деле так или ты пытаешься убедить в этом себя, поскольку таков твой план мести?

Гевин пожал плечами, но не ответил.

— Тогда мне тебя жаль, — произнесла Темпест. — Тот, кто только разрушает, строить не научится. У тебя нет будущего.

— Будущего с тобой?

— Будущего как такового.

— Ты считала бы так же, если бы речь шла о какой-нибудь другой компании? Ты ведь не брезгуешь жить на доход от акций, разве нет?

Темпест выпрямилась.

— У меня есть деньги, оставленные матерью. — Ее голос слегка дрожал. — Еще три месяца назад я жила на зарплату, как все простые люди. Дивиденды с акций перечисляются на счет компании. А ты просто осел, который упорно не хочет замечать очевидного! И вообще я не обязана перед тобой отчитываться!

— Я тоже, — отрезал Гевин.

Их взгляды скрестились.

Темпест прочла в его глазах упрямую решимость. Она горько улыбнулась, осознав, как мало, в сущности, знает о нем.

Не представляя, что еще сказать, она молча развернулась и ушла.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Словно во сне Темпест вышла на улицу и поймала такси. Только куда ехать? К Гевину или домой? У Гевина все будет напоминать ей о нем, а дома ее никто не ждет. Слезы защипали ей глаза. Нет, она не позволит себе расплакаться!

Таксист терпеливо ждал, когда ему назовут адрес. Поймав его недоуменно-насмешливый взгляд, Темпест вздохнула.