Книга Тайна одного портрета - Кэтрин Джордж

– Почему?

– Женщины, которых я знал, делятся на две категории. Это либо умные и веселые друзья, либо женщины красивые, сексуально привлекательные, но скучающие до слез, стоит заговорить с ними о том, что интересно мне, а не им. – Адам повернул голову и посмотрел на нее. – Но ты не вписываешься ни в одну из категорий, Гэбриэл Бретт.

– Почему же?

– Потому что, хотя меня без конца одолевает это неуместное желание приставать к тебе, я получаю удовольствие и от разговора с тобой, даже от спора. – Он снова перевел взгляд на огонь и продолжал: – Я всегда надеялся, что когда-нибудь мне повезет и я найду свою вторую половинку, как это случилось с Лео и Джесс. И вот теперь я ее нашел. Это ты.

Глядя на повернутое в профиль лицо Адама, Гэбриэл почувствовала, как у нее от волнения сжимается сердце. Сейчас, когда она смотрела на Адама Дайзарта, ее переполняло желание оказаться в его объятиях.

Адам опять посмотрел на ее раскрасневшееся лицо.

– Ты действительно так думаешь, как говоришь? – спросила она и, в ту же секунду поняв, что сморозила глупость, сокрушенно покачала головой. – Извини, Адам.

Неправильно истолковав ее извинение, он стиснул зубы, и оживленное выражение исчезло у него с лица. Гэбриэл придвинулась к нему и в отчаянии дотронулась до его руки.

– Я хотела извиниться за свое сомнение в тебе.

Адам схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

– Тебе доставляет удовольствие мучить меня, женщина? Ты опять причинила мне боль!

– Тогда я поцелую тебя, чтобы все прошло, – прошептала она.

Адам посадил Гэбриэл к себе на колени и пылко ответил на ее поцелуй, а потом крепко обнял и прижался щекой к ее волосам. Ощущение тепла и защищенности в его объятиях было таким убаюкивающим, что Гэбриэл обмякла у него на груди и даже зевнула. Адам тихо засмеялся.

– Скучно?

Гэбриэл покачала головой.

– Просто мне неимоверно, потрясающе уютно.

– Это самая приятная вещь, которую я когда-либо слышал от женщины. И, если я не очень ошибаюсь, ты порядком устала. Так что устраивайся поудобнее в своем уголке, пока я тут все уберу…

– Только не долго, – невольно вырвалось у нее.

– Две минуты. Возьми вот эту подушку себе под голову.

После того, как Адам ушел, она повозилась, устраиваясь в уголке дивана, положила голову на диванную подушку и стала смотреть на пламя в камине. Доносившийся снаружи звук дождя усиливал ощущение благополучия, которого она не испытывала с тех пор, как заболел отец. Какая тоска будет возвращаться сегодня домой…

Вздрогнув, Гэбриэл проснулась. Она посмотрела на окно, но шторы были задернуты, горели лампы. Взгляд, брошенный на часы, заставил ее резко сесть – было уже почти восемь вечера. Пока она спала, Адам накрыл ее легким пледом. Тронутая его заботой, Гэбриэл встала, быстро свернула плед и с виноватой улыбкой взглянула на только что вошедшего Адама.

– Привет, соня! – весело сказал он, наклонился и поцеловал ее. – Как самочувствие, получше? – Он взъерошил ей волосы. – Ты так крепко спала, что я едва не поддался искушению перенести тебя наверх, на мою большую медную кровать, но побоялся, что ты неверно истолкуешь мои мотивы, когда проснешься, и потребуешь отправки домой.

– Но не раньше, чем меня еще раз накормят, – сказала она, засмеявшись. – После тех пирожных я думала, что больше никогда не захочу есть, но сейчас предупреждаю тебя: я голодна.

– Прекрасно. Ужин будет подан через десять минут, мадам. Так что пошевеливайтесь.

Большую часть этих десяти минут Гэбриэл провела перед зеркалом ванной комнаты. Потом она спустилась вниз, и ожидавший внизу Адам проводил ее обратно в гостиную.

– Сегодня у нас пикник, – объявил он. – Так что садись на свое место на диване.

Адам пододвинул к дивану низкий стол, сервированный салфетками, серебряными столовыми приборами и открытой бутылкой красного вина. Гэбриэл уселась, осознавая, что ей никогда в жизни еще не было так хорошо, как сейчас. Ничто из ее прежнего опыта не шло ни в какое сравнение с тем наслаждением, какое доставлял ей тихий вечер с Адамом Дайзартом.

Адам поставил на стол большой круглый поднос, потом, самодовольно улыбаясь, отступил назад.

– Ну, а как тебе вот это?

«Это» оказалось огромной пиццей, источавшей аппетитные ароматы, от которых сразу потекли слюнки. Несколько секунд Гэбриэл молча смотрела на нее, а потом расхохоталась, когда Адам достал с полки под телевизором три видеокассеты.

– Пицца и видеофильм! – сквозь смех пробормотала она, и он с довольной улыбкой наполнил бокалы вином.

– Ты одобряешь?

– Да, да, еще бы! – ответила она, не в силах перестать смеяться. – Ты определенно умеешь сделать девушке приятное, Адам.

– Стараюсь, – скромно сказал он и стал резать пиццу.

Гэбриэл набросилась на свой кусок так, словно весь день ничего не ела. Если верить подругам, то состояние влюбленности было синонимом потери аппетита, а она в обществе Адама каждый раз ела как лошадь.

– У тебя в глазах какое-то странное выражение, – сказал Адам, отрезая ей второй кусок. – Тебе не нравится пицца?

– Пицца превосходна, – заверила она его, отпивая глоток вина. – Просто мне сейчас пришла в голову довольно странная мысль: почему я так много ем каждый раз, когда бываю с тобой.

– Потому что ты расслабляешься и получаешь удовольствие в моем забавном обществе, – тут же сказал он. – Я мог бы повести тебя сегодня в кино, или в театр, или в одно из ночных заведений…

– Здесь мне нравится гораздо больше, – с чувством произнесла Гэбриэл. – Дашь мне еще кусочек?

Адам посмотрел на нее так, что у нее перехватило дыхание.

– Я дам тебе все, чего пожелает твоя душа, Гэбриэл. – От его глаз побежали лучики морщинок. – Но поскольку сейчас это всего лишь кусок знаменитой пиццы Марио Конти, то подставляй свою тарелку.

Они расправились с пиццей, потом Адам убрал тарелки и снова наполнил бокалы.

– Будем пить кофе или смотреть видео?

– Не надо кофе, спасибо. Какие фильмы ты любишь?

– Сегодня мы будем смотреть то, что нравится тебе.

– Ты меня балуешь!

– Рад, что ты это заметила. Какой ты хочешь?

Она выбрала романтическую комедию, которую хвалили кинокритики, и, когда Адам уселся рядом с ней, чуть смущенно улыбнулась ему.

– Надеюсь, любовные сцены будут не слишком откровенными.

– Ну, если дойдет до этого, мы просто вырубим фильм и будем смотреть гольф!

Фильм оказался занимательным, с хорошей актерской игрой, и так как никто из персонажей не проявлял намерения на кого-то набрасываться, то Гэбриэл начала постепенно расслабляться. Адам обнял ее одной рукой, и она прислонилась к нему, наслаждаясь близостью его подтянутого, мускулистого тела. Под конец показали неизбежную любовную сцену, но она трактовалась через проявления нежности, а не страсти. Потом Адам выключил видеомагнитофон и нежно обнял Гэбриэл.