Книга Выскочка из отморозков - Эльмира Нетесова

— Сынок! Есть старый способ: перестань ее замечать. И если ты ей хоть немного дорог, она сама подойдет к тебе. Коли нет, значит, поскорее забудь. Ты никогда ей не был нужен. И вообще не смотри на красивых. Они чаще всего дуры и бездельницы! Красивые лишь в бляди годятся, в жены их не берут. Такие к жизни не приспособлены. Плюнь и ты! Зачем к нам в дом глупую безделушку?

Герасим решил последовать совету матери и перестал замечать Катю. Та через пару месяцев снова вернулась за парту, но было поздно, Герка остыл к ней. Ее возвращение не огорчило и не обрадовало. Мальчишка сам себе удивился, что так быстро прошла его первая любовь. Отгорела и погасла, не успев обжечь. Герасим смотрел на свою соседку равнодушно.

Нет, он не успел полюбить другую. Жизнь дала трещину, и его увезли в зону. Но о Катьке там не вспоминал. Лишь в коротком письме от матери узнал, что девчонка вышла замуж, но у нее, даже за день до свадьбы, спрашивала о Герасиме.

Когда вернулся из зоны, они встретились случайно на деревенской улице. Лицом к лицу. Герасим ее не узнал. Катька сама остановила его. Поздоровалась. Спросила, как жизнь?

За руку ее держался мальчишка с такими же пронзительно-синими, как у матери, глазами.

— А я разошлась с мужем. Негодяем оказался. Вскоре запил, драться стал. Промучилась год и вернулась в деревню, к своим. Продавцом в магазине работаю, ращу сына. На личной жизни крест поставила. Кому нужна с ребенком? В деревне девок тьма! Разводяги не в спросе.

— Муж не навещает?

— Да что ты! Через месяц на другой женился. Пить перестал. Говорят, даже на работу пошел.

— С новой женой не дерется?

— Та сама любого уделает! Я позвонила им, хотела насчет алиментов узнать, собираются ли их мне платить? Так знаешь, что ответила та мадам? Послала на лифте по многоэтажке!

— Это как? — не понял Герасим.

— Во все свободные и занятые дыры послала. Матом по этажам. Я обалдела. Никогда не слыхала такой похабщины. Да еще пригрозила, мол, если еще возникну на их горизонте, уроет меня сама — без креста и могилы. А выпердыша, гак нашего сына назвала, в детдом определит. Вот так! И тот барбос слова ей не сказал поперек. Хотя слышала его голос. Он хвалил ту суку! Ты представляешь?

— Ты же не с завязанными глазами выходила за него замуж! Поклонников хватало. А при большом выборе часто ошибаются, — пожал плечами.

— Молодая была, глупая. Да что теперь толку в сожалениях? Вон и у тебя судьба не сложилась!

— Я в своем никого не виню. И начну с чистого листа.

— Дай Бог, чтоб повезло! Ну а когда настроение будет, заходи в гости. Поболтаем! Я одна живу с сыном! — Улыбнулась зовуще и ушла.

Герасима вскоре отправили в Афганистан. Там он никогда не вспоминал Катьку.

В десантной роте была своя, одна на всех, Юля. Медсестра. Она походила на мальчишку. Узкие плечи и бедра, тонкие до прозрачности руки, короткая стрижка, озорная челка над зелеными глазами. У нее был сиплый от курева голос. Юльку в десантной роте никто не считал за девушку. Она и курила, и материлась по-мужски. У нее не было родителей и родни. Девчонка выросла в детдоме. Туда ее привезли на милицейской машине еще совсем маленькой. В таком возрасте ничего не помнят люди. И Юлька быстро освоилась и прижилась на новом месте. Куда ей было деваться?

Когда узнала, что у всех детей бывают папы и мамы, долго думала, куда же подевались ее родители?

— Да кто ж их сучью матерь знает? Вон сколько вас в детдом подкинули! Бросили, и все на том. Как высрали! Хорошо хоть не сгубили, — спохватилась старая нянечка. Она всем детишкам была матерью.

Уходили из детдома повзрослевшие дети, приходили новые малыши, Юлька, окончив школу, поступила в медучилище. Хотела стать акушеркой, а поработав, поступить в мединститут, стать педиатром. Не одна она, их было трое. Двое мальчишек с ней. Те решили стать хирургами, но для начата тоже закончили училище.

Юлька старалась ни в чем от них не отставать. Она любила Федю, а Толика считала братом. Их собирались отправить на работу в одну больницу, но шла война в Афганистане, и там всегда не хватало медиков.

Взяли ребят. Ее отправили работать в село. Она пробыла там всего полгода. И узнала, что Федя погиб. Толик прислал ей письмо. В нем он сказал, что друг любил ее до последней минуты, но все не решался сказать о том самой Юльке.

— Отправьте! Больше не могу! Там мой друг, — просила в военкомате.

— Война не детская игра! Иди домой!

Но девушка оказалось настырной.

— Сама напросилась? — удивлялись поначалу десантники.

— А что я имею? У меня никого не осталось! Федька стоил жизни! Остальное — нет! Вот за него мне надо отомстить!

Хваталась за оружие и никогда не пряталась во время обстрелов, атак.

— Юленька, не рискуй собой! Ведь пуля — дура, глаз не имеет. Прошьет твою душу, и все на том, — уговаривали девчонку.

— Ну и что? Плакать некому! — отвечала она.

— А мы? Как без тебя останемся? Ни жить, ни сдохнуть не сумеем. Тебе приказано лечить, а воевать и без девчонок есть кому! — Герасим завел Юльку в палату. — Не месть, холодный рассудок и расчет бери в попутчики. Тогда ты отомстишь за своих! — Он прижал девчонку к себе. Снова начался обстрел, и Юлька вздрагивала всем телом. — Не бойся! Слышишь? Это уже наши «духов» колошматят. Загонят в горы, с неделю оттуда не высунутся! — уговаривал Юльку Герасим.

— А знаешь, я так хочу домой. К себе, в тишину. Я уже стала привыкать к деревне, куда меня послали работать. Какие хорошие там люди. Если погибну, передай им от меня привет. Липки зовется моя деревня. Запомнишь? Она совсем неподалеку от твоей. А ты на Федю похож. Слышишь, Герка? — Вздрогнула внезапно. От мощного взрыва гудела под ногами земля.

— Юленька! Лапушка! О жизни думай! Не торопи смерть! Ты такая хорошая! Сестричка наша! Ты еще будешь счастлива!

— Герка! А ты любил?

— Не знаю! Когда-то в школе нравилась одна. Но она другого избрала. Теперь уж мамка. А у меня ничего в сердце не застряло. Вот вернусь с войны… Нам обязательно надо выжить! Незачем жить с холодным сердцем, когда никто тебя не ждет и ты никому не нужен. А нас дома ожидают. Меня — мать и братья, моя семья. А тебя — целая деревня! Твои Липки. Небось старухи свечки за тебя Богу ставят и просят уберечь от ран и погибели.

Они не заметили, как кончился обстрел, и еще долго стояли, тесно прижавшись друг к другу.

Юлька сама себе стыдилась признаться, что очень боится обстрелов. Она не испугалась бы погибнуть в перестрелке, в лобовой атаке, но слепые взрывы сводили с ума. Девчушка подскакивала средь ночи от каждого звука, шороха и потом не могла уснуть до утра.

Осколки взорвавшихся снарядов доставали и десантников. Особо тяжело приходилось тем, кто ходил в разведку. Эти часто возвращались с ранениями, иных приносили на плечах.