Книга Что-то кроме магии - Akana again

кюветами с зельями собственного приготовления. Тем временем Пивз, сунув руки в карманы и насвистывая, разглядывал готовые колдографии, которые сушились рядом на веревке.

— Ты, что, влюбился в эту жабу, парень? Тут же сплошь ее морда...

— Да я скорее камеру съем и пленкой закушу, — фыркнул Колин. — Мне редактор «Придиры» фото Амбридж заказал. Чем мерзее она на них получится, тем лучше... Ух ты!Вот это кадр!

На фото красовалась декольтированная госпожа генеральный инспектор Хогвартса в легкомысленной шляпке и с перекошенным от злости лицом, спешащая куда-то по ночному замку.

Пивз покосился на снимок и гордо подбоченился:

— Она в меня «Авадой» запустила, да куда там: я верткий, а она мазила!

На следующий день Ксенофилиус Лавгуд, вскрыв очередной пакет из Хогвартса, без колебаний выписывал специальным корреспондентам журнала Колину Криви и Пивзу двойные гонорары.

Глава 95. Легилименция

Лютный переулок, м-ру К.Г. Квирреллу.

«Господин ходячая энциклопедия, дай-ка справку: что означает слово «нагини»? В гримуарах ничего похожего не нашел».

Хогвартс. Проф. С. Снейпу.

«Потому что надо хорошие книги читать, а не справочники по злодейству. Шучу, не обижайся. Нагини — имя кобры в одном из рассказов Киплинга, которого я тебе не устаю цитировать. Кончила змея плохо, ее мангуст придушил. На всякий случай: это мелкий хищник, отдаленно напоминает хорька, в наших краях не водится.

P.S. На Рождество ждем в гости».

Северус, задумавшись, машинально сложил записку от Квиринуса и сунул обратно в конверт. Быть может, его подвел слух, и Волдеморт обращался к змее как-то иначе? Но нет, ласково-напевный призыв, заставивший оторопеть Пожирателей, до сих пор журчал в ушах: На-ги-ни-и... Любопытно, из каких глубин памяти бывшего слизеринца Тома Реддла всплыло это имя? Неужели в Хогвартсе когда-то изучали творчество магловских писателей? Но, как бы то ни было, это дело прошлого. А в настоящем хорошо бы раздобыть мангуста... желательно размером с хагридова Пушка.

И все-таки: зачем повелителю змея?

* * *

У сэра Николаса де Мимси-Порпингтона была одна маленькая тайная слабость: он любил пробираться в детские сны.

Откровенно говоря, лет сто назад этим развлекались все хогвартские привидения, не скрываясь друг от друга. В мире сновидений для тебя, бесплотного, вода снова мокрая, солнце горячее, снег холодный, леденец сладкий... Призраки старались не обнаруживать своего присутствия, но не всегда получалось. К тому же сны, особенно у подростков, бывают такого свойства, что... словом, ученики начали жаловаться, и директор Блэк (скандал пришелся на годы его управления школой) потребовал прекратить вторжения. Непокорным пригрозил дементорами. Привидения повиновались, потому что встреча с дементором для них почти наверняка означала превращение в безмозглый клочок тумана: еще никому из призрачного сообщества не удавалось одолеть летучих тварей, которые вдобавок никогда не нападали в одиночку.[1]

Долгие годы Почти Безголовый Ник не рисковал нарушить запрет. Но ночь за ночью наблюдая, как радужно переливаются ауры мальчишек, которым снится что-то интересное, не выдержал, — осторожно пробрался в видение одного из них. Призраку повезло: спящий тосковал о домашней стряпне, и Ник до утра объедался пудингами, тушеной бараниной и пончиками со взбитыми сливками.

Вскоре привидение решило повторить опыт — и очутилось в темном погребе, где лязгали челюсти, скрежетали когти, рычало, завывало, словом, творился настоящий кошмар. Сам сновидец, поскуливая, забился в угол, дрожа от страха. Не раздумывая, Ник схватил его в охапку и потащил в реальность, зовя по имени, чтобы разбудить. Позже спасенный шумно радовался явлению спасителя, а тот, польщенно раскланиваясь, сообразил, что все дело в возрасте.

Нескромные сны приходят с наступлением юности, а когда тебе одиннадцать-двенадцать лет, еще рано стесняться собственных грез. И если ограничиться первокурсниками, то это никому не принесет вреда. В крайнем случае, успокаивал себя Ник, он скажет, что забрел в сон случайно. И, разумеется, сэр Николас — джентльмен, посему никогда и ни под каким предлогом не позволит себе подглядывать сновидения девиц.

...Эту самую длинную ночь в году гриффиндорский призрак решил посвятить двум первокурсникам, которые накануне вечером увлеченно обсуждали книгу «про пиратов». Почти Безголовый Ник, при жизни не отличавшийся храбростью и задиристым нравом, надеялся, что книжные приключения непременно продолжатся в снах мальчишек, и таким образом удастся поучаствовать в морских сражениях. Он был уже на полпути к их спальне, когда из покоев пятого курса полыхнуло зарево — да такое, каких в Хогвартсе еще не видывали.

Забыв про шхуны и абордажи, Ник метнулся туда, полный самых плохих предчувствий. И точно: среди мирных опаловых «коконов» соседей по спальне темно-багровым пламенем пылала аура Гарри Поттера. Беззвучный пожар, видимый лишь призраку, затопил полкомнаты, силуэт подростка скрылся в нем, и только рваное черное пятно по-прежнему висело над его головой.

Мгновение призрак колебался: а вдруг сон Поттера из тех, что никак не предназначены для посторонних глаз? Юноша проснется, устроит скандал, а там и до дементора недалеко. Но Гарри всегда с уважением относился к факультетскому привидению, к тому же эротические грезы обычно окрашивают ауры в совсем иные цвета... Значит, нечего медлить. Вперед, сэр Николас!

За пеленой огня царил полумрак и не было ни души. Призрак огляделся: гладкие черные плиты стен, такие же потолок и пол. Вполсилы горят светильники. На полу что-то шелестит. Нечто тяжелое и длинное движется в тени стены, поблескивая продолговатыми зелеными чешуйками... Да это же змея, и притом огромная! Ник поспешно взлетел под потолок и уже оттуда наблюдал, как она скользит вперед, чуть приподняв треугольную тупорылую голову.

В