Книга Большое шоу в Бололэнде. Американская экспедиция по оказанию помощи Советской России во время голода 1921 года - Бертран М. Пэтнод

что их американские спасители спустились с неба, настолько внезапным было их прибытие, к тому времени, когда спасатели приступили к работе в Киеве, ожидание их прихода среди жителей города нарастало в течение нескольких месяцев. Ожидания были большими, согласно «Другу Америки»: «Тот факт, что помощь будет организована американцами, гарантировал, особенно по мнению разведки, ее эффективность и размах. С тех пор в этом кругу сложилось определенное мнение о практическом смысле «янки», с одной стороны, и грандиозности всех их начинаний — с другой. «Несомненно, американцы привнесут в Россию одно качество, которого было крайне не хватает: «практический здравый смысл».

Другой напомнил, что в молодости русские всегда ассоциировали Америку с чем-то «экстраординарным, всемогущим и самобытным» и что, услышав, что помощь придет из Америки, «все ожидают чуда, убежденные во всемогуществе американского института».

Трудно сказать, как далеко вниз по социальной лестнице простиралось такое мышление. Осенью 1921 года Клапп сообщил, что, когда он спросил беженцев, в основном крестьян, бежавших из немецкой коммуны под Саратовом, куда они направляются, они ответили «В Америку»: «Меня постоянно спрашивали, возможно ли уехать в Америку». Гудрич столкнулся с тем же явлением, оценивая массовый голод в этом регионе: «Здесь мы столкнулись с вопросом, который всегда возникает повсюду в России— «Как мне добраться до Америки?» Но что значила эта Америка для таких людей? Рул ответил, что для крестьян «Америка — это едва ли больше, чем название — мифическое место, такое же далекое, как Марс, наполненное небоскребами, жужжащими машинами и миллионерами». Дело в том, что не все крестьяне даже слышали о Марсе или небоскребах. То, что Америка, по крайней мере, для некоторых крестьян, действительно была «едва ли больше, чем именем», лучше всего иллюстрируется разговором, подслушанным между двумя сельскими жителями в Украине, ожидавшими прибытия Араса:

«Все американское должно быть лучшим».

«Почему? Откуда ты это знаешь?»

«Потому что это американское, это лучшее, и это лучшее, потому что это американское».

Киевские очерки, наряду со многими другими российскими заявлениями того периода, ясно показывают, что во многих отношениях эти огромные ожидания оправдались. АРА оправдала репутацию Америки за энергичность и эффективность. Уже в дореволюционные времена русские использовали выражение «по-американски— — «на американский манер» — для выражения идеи, что что-то было сделано быстро и точно. Теперь, в январе 1922 года, газета «Бедные крестьяне» (Bednota) могла заявить о работниках по оказанию помощи: «Американцы действуют быстро, действительно по-американски».

Некоторые российские сотрудники были готовы засвидетельствовать, что на их глазах произошло еще одно непредвиденное чудо: американцам каким-то образом удалось американизировать свой местный персонал. «Через океан» развивает эту идею дальше, чем мог бы осмелиться даже Эллингстон. Чтение согрело бы его сердце, но оно не было переведено на английский, так что он, вероятно, никогда его не видел. Автор утверждал, что вскоре после того, как американцы обосновались в Киеве, «Они начали прививать темп американской жизни. Придать РИТМ, который до сих пор был для нас не характерен, но тот ритм, к которому мы постоянно стремились.

«Американцы приучили нас к рабочему ритму». Более ценными, чем их подарки в виде еды и одежды, были привитые местным сотрудникам «следы их энергии, предприимчивости, настойчивости и всего того, что характеризует американца». Мысль об этом выводит его на самую дальнюю вдохновляющую орбиту:

«Мы пытаемся усовершенствовать нашу жизнь, придать ей механичности, мы устанавливаем ритм производства стали, электричества и самолетов. Мы устанавливаем производственные рекорды. Мы укрепляем и увеличиваем их.

«МЫ АМЕРИКАНИЗИРУЕМСЯ».

Это американское влияние было настолько экстраординарным, что распространилось на мир машин. Автомобили и грузовики АРА управлялись с характерным американским напором и нетерпением, двигаясь по городским улицам со скоростью, превышающей возможности обычного российского транспортного средства. Грузовики АРА оказали прямое влияние на местную экономику: когда они проезжали мимо базара от железнодорожного вокзала по пути на склад, покупатели и продавцы поняли, что прибыли американские товары, и цены сразу же начали падать. Когда случилось так, что американских машин стало не хватать, АРА наняла «русские моторы», И эти автомобили переняли темп работы АРА. Они заразились этим. И в те дни, когда арендованный автомобиль работает на АРА — особенно если его заставляют работать несколько дней подряд — арендованный автомобиль пропитан механичностью работы АРА и, кроме своего внешнего вида, ничем не отличается от других автомобилей АРА. Такова сила американского влияния».

Что касается человеческих образцов за рулем, то все они должны были быть высшего сорта: «АРА не берет слабых на такую работу — во главе АРА стоят американцы, а в Америке нет и не должно быть сострадания и жалости. Слабый — шаг на стороне, сильный — шаг вперед».

Некоторые русские действительно «сбежали» в Америку, хотя и не в детстве. Некоторые из них в конце концов вернулись домой и стали известны как «наши американцы», в отличие от «настоящих американцев». Естественно, они привезли с собой множество историй об этой далекой стране. Один вернувшийся эмигрант сказал автору «Через океан», что он никогда не вернется:

«Я боялся и продолжаю бояться этого темпа. Это не для меня. Очень трудно стать американцем; им нужно родиться».

«Это правда. Среди нас есть бизнесмены, которые сделали головокружительную карьеру в кратчайшие сроки, но все равно они не американцы. Они суррогаты».

Обычно в каждой толпе был по одному человеку, и среди киевских наблюдателей был скептик, который не желал наделять всех американцев статусом суперменов:

Я был впечатлен их чрезвычайной пунктуальностью, удивлен их усилиями пробудить инициативу у сотрудников и их нетерпением, когда они терпели неудачу. ... Я видел в офисе живую иллюстрацию равенства классов в Америке, когда начальник, подвергшийся оскорблениям со стороны рабочего, побежал за ним со словами «приходи и сражайся» и многими другими примерами, иллюстрирующими отсутствие рефлексии и готовности к действию. Здесь я также столкнулся со склонностью к «эффективности» в бизнесе и болезненным страхом американца быть заподозренным в ее отсутствии. Хотя, по правде говоря, только два американца из всех, кого я встречал, могли претендовать на звание, близкое к стандарту.

Американцы из Киева, должно быть, знали, что, поскольку победителя за лучшее эссе ждал приз в виде трех продуктовых наборов, часть похвал в их адрес была вдохновлена не столько сердцем и умом, сколько желудком. Тем не менее, так получилось, что сценаристы действительно критиковали сотрудников службы помощи, хотя и не за то, что они не соответствовали американским стандартам эффективности. Некоторые из тех самых эссеистов, которые льстят американцам за их эффективные методы, упрекают их в том, что они заходят в хороших вещах слишком далеко: американцы, как правило, были бесчувственными и бездумными, даже временами грубыми и неотесанными, и могли быть беспощадными к тем, кто не мог идти с ними в ногу. Это тоже было воспринято как по-американски. работники благотворительной организации просто соответствовали