Книга Золотой ключ, или Похождения Буратины - Михаил Харитонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Эй, парень! Да ты же наш! – клетчатый подбежал к краю сцены и подал Буратине руку. – Пьерилка, дурень! Нашего полку прибыло! Паранорм! Настоящий паранорм!
– Ура! Ура! – коломбина прыгнула на деревяшкина и попыталась его ущипнуть за блестящую ляжку. Буратина этого и не почувствовал.
– П-паранорм, – всхлипнул белолицый и обнял Буратину за талию. – Братишечка… хорошенький… молоденький. М-м-милости прошу к нашему шалашу. Давай, братяня, почеломкаемся… – он попытался поцеловать Буратину куда-то в затылок.
Зал оглушило – на этот раз сантиментами. Носорог в мундире пожарника снова зарыдал. Только несколько мелких самцов на задних скамейках, до которых поле не добило, орали и требовали продолжения представления.
И тут из-за кулис выступил огромный чёрный человек в шляпе и с длиннющей бородой. В руке у него змеилась плётка – но рука была страшнее.
– Гу-гу-гу, – он заревел, и у Буратины разом вымело всё из головы. Кроме одной мысли: от этого чудовища надо бежать, бежать со всех ног.
Бамбук попытался было это и сделать: соскочить со сцены, пронестись по проходу, потом на улицу, а там поминай как звали. Он даже сделал шаг. То есть полшага. Потом мускулы внезапно перестали слушаться.
Страшная тень надвинулась и накрыла его, и деревяшкин на собственной шкуре ощутил разницу между наведёнными грёзами и настоящим животным ужасом. Он бы, наверное, обоссался – но и эти мышцы обратились в камень.
– Так это ты помешал представлению моей прекрасной комедии? – раздалось над самым ухом.
Буратина попытался было расцепить челюсти, чтобы хоть что-то сказать в своё оправдание – но вместо этого лишился последних чувств.
Конец ПЕРВОГО ТОМА.
Об авторе
Я рождён в Москве, в 1967 году. Здесь я прожил всю жизнь, большую часть которой потратил на чтение и писанину. Если вдуматься, не худшая участь из всех возможных.
Как литератор я – типичный представитель позднепостсоветского аванграунда. То есть русской передовой подпольной литературы.
Связано это с некоей особенностью советской и постсоветской культуры. Если во всём мире всякие подпольные явления за уши тянут на свет, в масскульт и под софиты, то у нас наоборот – всё, что могло бы стать интересным и успешным для сколь-нибудь широкой аудитории, тщательно загоняется в подпол, к червям и мокрицам. Но и среди червей и мокриц можно словить – или наскрести – немного вдохновения. Мне, во всяком случае, что-то подобное удалось. Надеюсь, никакому русскому автору более не придётся ходить по этим путям. Хотя – вру, не надеюсь.
О книге
«Похождения Буратины» задуманы как гармоническое сочетание двух вполне самодостаточных жанров: феерии и опупеи, Грина и Стерна. Оба эти жанра сложны, каждый по-своему, а чтобы их соединить, да чтоб ещё и гармонически – это нужно совершенно по-особенному извернуться.
Как? О, я вас научу. Возьмите манерность, вульгарность, брутальность и сентиментальность, соедините в нужной пропорции и растворите в рефлексии. Дождитесь реакции, продукты оной – если рассыпаются – склейте. Клей можно выварить из мировой и отечественной литературы, его там много.
Но это как бы вообще; а в частности, имейте в виду: подобные сочинения легко читаются, да нелегко даются. Так что не обессудьте, ежели чего – но имейте в виду прежде чем.
Структура произведения
То, что вы читаете – это Первый Том трилогии, которая представляет собой совокупность Первого Тома, Второй Книги и Третьей Части. Это не авторский выпендрёж (ну хорошо, хорошо, не только авторский выпендрёж), а осознанно-своеобычный приём, призванный подчеркнуть своеобразие каждого элемента замысленной автором целокупности.
Если кого-то волнует судьба всех прочих томов, книг и частей. Что касается Второго Тома «Похождений», то он сожжён автором по весьма основательной причине. Третью же Книгу данного сочинения автор утопил по причинам ещё более серьёзным. Об этих трагических событиях читатель узнает в свой срок, то есть по мере появления в печати Второй Книги и Третьей Части.
Порядок глав, хронология
Автор полагает, что может давать читателю информацию в том порядке, каковой он считает художественно оправданным, не считаясь с требованиями линейности повествования. То есть – он оставляет за собой право придерживать информацию о прошлых событиях, выдавая её тогда, когда сочтёт нужным. С другой стороны, он не является поклонником тарантиновского монтажа и не хочет фраппировать читателя ситуациями, когда уже мёртвый герой преспокойно оживает в следующем эпизоде. Поэтому свободный монтаж глав применяется лишь там, где сюжетные линии идут параллельно, друг с другом не пересекаясь. Невнимательный читатель мог бы и вовсе того не заметить – так что для всех (ну почти всех) событий указаны точные даты.
Герои
В романе задействованы все герои книги А. Толстого «Золотой Ключик, или Приключения Буратино», включая «собачку с пуговицами вместо глаз», превращённую в самостоятельного и довольно деятельного персонажа.
Кроме того, введено множество новых действующих лиц. В основном это герои современной автору массовой культуры, ориентированной на детей – начиная от старых советских мультфильмов (например, «Крокодил Гена», 1969) и кончая артефактами западной культурной продукции (например, японский аниме-сериал «Покемон», начат в 1997-м; американский мультсериал «My Little Pony: Friendship is Magic», начат в 2010-м). Некоторая часть героев придумана автором. Кое-кто из них имеет прототипы среди известных российских медиаперсон – но придавать этому факту слишком много значения не следует. Автор нигде не пытался нарисовать карикатуру на конкретного человека или медийную фигуру, а встраивал образ в текст, исходя прежде всего из нужд самого текста. Так что не все совпадения неслучайны.
Last not least. Меня неоднократно спрашивали, почему я не ввёл в роман Незнайку, Дюймовочку, Снегурочку, Карлсона с присущим ему Малышом, телепузиков, смешариков e tutti frutti. Отвечаю вежливо: роман, вопреки первому впечатлению, не резиновый, и запихнуть туда всю эту мелкую нечисть я не смог бы при всём желании, даже если бы оно у меня было. А у меня его и не было. Я не собирался превращать роман в паноптикум популярных медийных образов. Все герои либо есть в тексте Толстого, либо их появление сюжетно мотивировано. Например, поняши из «My Little Pony» вписались в текст, а вот какие-нибудь там смешарики – нет. Благодарю за понимание.
К Приквелу. Признания и уточнения
