Книга Другие звезды - Евгений Гуляковский

Атака крейгов произвела среди воинов Хенка немалое опустошение. Но мы не могли задержаться даже для того, чтобы отдать последнюю дань уважения павшим воинам.

Нужно было как можно скорее выбираться из предательской мышеловки.

Дайки становились все ниже. Конец лабиринта был уже близок, когда на нас навалилась кавалерия пустынников. Их верховые бойцы пользовались не хрумами, а другими животными, напоминавшими гигантских блох, передвигавшихся огромными скачками. Нам сразу же пришлось остановиться и занять глухую оборону. Нас атаковали одновременно спереди и сзади. Противник был слишком многочисленным, и пока мы стояли на месте, с обеих сторон ущелья вновь выстроились кордоны пехоты.

Теперь мы увязли окончательно. Используя нашу задержку, противник подтянул к месту схватки новые силы, и теперь нам противостояли свежие отряды пехоты и кавалерии. Пустынников было не меньше трех сотен, а у нас оставалось всего два десятка уставших и израненных бойцов. Положение казалось безнадежным.

Глава 11

Арбалетчики все еще успешно отражали атаки, нанося противнику огромный урон, но это не могло продолжаться долго…

— Огненные стрелы кончаются. Люди ждут, когда ты начнешь свое колдовство, сказал Лан. — Много наших погибло…

— Колдовство можно использовать только против другого колдовства.

Вряд ли его удовлетворил мой ответ. Но применение энергии КЖИ против разумных существ ограничено строгими правилами, нарушить которые я был не в силах.

Оставалось кольцо Аристарха. Теперь я почти постоянно чувствовал его возросшую силу. И вынужден был ее усмирять, с трудом сохраняя контроль.

Несмотря на непрерывные атаки, мы упорно продвигались вперед. Вероятность того, что нам удастся вырваться из ущелья, постепенно возрастала. Хотя при таком численном перевесе, если пустынники продолжат преследование на открытой местности, нам все равно не уйти от их кавалерии. Оставалось надеяться лишь на то, что противнику неизвестно наше отчаянное положение. Как только боеприпасы кончатся, мы окажемся в их полной власти. Но пока сражение продолжалось, взрывы сотрясали скалы, число погибших врагов увеличивалось все больше.

Казалось, этому не будет конца. Но вот пропела сигнальная труба, и всадники откатились назад, за кордоны пехоты.

Через несколько минут из их порядков выехал воин с зеленой веткой на пике.

— Парламентер… — прохрипел Хенк. Воспользовавшись передышкой, он перевязывал свои многочисленные раны. — У нас остался только один шанс — поединок. Надо вызвать их лучшего бойца и выставить нашего. Они признают правила честного боя. Если наш воин сумеет победить — пустынники выполнят уговор.

Нелегко было решить, кого послать на поединок. Хенк изранен настолько, что с трудом держится на ногах. Я окинул взглядом наших воинов. Их осталось в живых не больше двадцати человек. Уцелели, в основном, лучники, и никто из них не годился для предстоящего боя.

— Если решишь сам принять вызов, тебе придется снять свой волшебный панцирь. Это должен быть честный бой…

— Я знаю. — Значит, Хенк давно догадался. А ведь я не обмолвился ни словом о ситрилоне.

— Если ты проиграешь, мы должны будем выполнить все их требования.

— Хорошо. Давай узнаем, что им от нас нужно.

Посланец выглядел весьма внушительно. Особенно для пустынника. Этот низкорослый народ не обладал большой физической силой. Но, увидев парламентера вблизи, я понял — бывают исключения.

Парламентер передал предложение вождя племени: они пропустят нас обратно, если мы выдадим Проранта. Подтвердились мои худшие опасения. После того, как я вернул Прору человеческий облик, он не раз доказывал свою лютую ненависть к деймам, и я не собирался жертвовать своим союзником. Кроме того, я понимал, что если соглашусь на условия пустынников, мне не удастся прорваться к храму, да и в глазах наших воинов я буду выглядеть не лучшим образом. Пришлось предложить поединок.

Парламентер тут же согласился, словно ждал такого предложения. Это меня насторожило, но отступать было поздно. Оговорили условия. В случае нашей победы они обязуются пропустить отряд через свои земли и не преследовать до самого храма Света. Прорант остается с нами. Кроме того, они обязуются пропустить тех, кто захочет вернуться из храма обратно в поселок. Парламентер подозрительно легко согласился на все наши требования. Он лишь с усмешкой осмотрел меня и сплюнул на песок, демонстрируя свое презрение…

Прикидывая свои шансы, я понимал, что они не слишком велики. Этот человек был тяжелее меня и, несомненно, намного опытнее в рукопашном бою, в умении владеть мечом и пикой. Кроме того, его прыгающая «лошадь», покрытая хитиновым панцирем, давала очевидное преимущество перед хрумом.

Я выставил еще одно условие: в случае их победы на поединке они отпустят наш отряд обратно в поселок.

— Кроме Проранта.

Спорить не приходилось. Я сделал все, что было в моих силах.

Бой назначили на время восхода третьей луны. Хотя сумерки в этой местности достаточно прозрачны, дополнительный свет луны показался мне совсем не лишним, а два часа передышки позволяли хоть немного отдохнуть после нелегкого боя.

Пика, которую выбрал для меня Хенк, оказалась короткой, но зато тяжелой и хорошо уравновешенной, ее темное полированное древко производило впечатление надежности, а плоское узкое лезвие из титанового сплава, найденного в запаснике планетарного комплекса, могло, не сломавшись, выдержать любой удар. В случае удачи оно способно поразить даже чудовищное насекомое, которое мой противник использовал вместо лошади. Я заметил, что между пластинами хитина у него на груди оставались узкие щели, в которые не смог бы проникнуть обычный толстый наконечник.

Вместо ситрилонового костюма, который я оставил под охраной Лана, пришлось натянуть негнущийся нагрудник из кожи гивлатоваса. Экипировку завершил обоюдоострый тяжелый стальной меч, подобранный мной на поле брани. Я привык к этому оружию и никогда с ним не расставался, хотя он и был несколько тяжеловат.

До начала поединка оставалось еще полчаса. Я решил использовать это время для накопления энергии КЖИ, не слишком надеясь на то, что возникнут условия для ее применения, однако следовало подготовиться к любым неожиданностям.

Уединения, необходимого для полноценной процедуры, мне не удалось найти на оставшемся под нашим контролем узком пятачке. Все же я постарался сосредоточиться и полностью отключиться от окружающего.

Пришло обычное во время КЖИ-процедуры ощущение легкости и прозрачного видения. Я как бы отстранялся от настоящего. Реальность превращалась в дымчатую тень.

Такие же легкие, неосязаемые тени недавнего прошлого уже окружали меня. Я вновь, во всех подробностях видел только что закончившийся бой. В этих картинах моя личная память не принимала никакого участия. Я рассматривал битву одновременно с разных сторон и видел детали, недоступные зрению отдельного человека. Я знал, что среди теней прошлого, нечетких контуров настоящего, столь же прозрачно и легко, почти неразличимо в мешанине прочих теней, проступали едва уловимые контуры будущего.