Книга Десять меченосцев - Эйдзи Есикава

— Три дня слишком большой срок, если ты и заблудился. Что с тобой стряслось?

— Меня заколдовали лисы.

— Лисы?

— Да, господин, лисы.

— Как же ты, деревенский парень, позволил им заколдовать себя?

— Сам не знаю. Совсем не помню, что со мной было.

— Странно.

— Да, господин, я и сам удивляюсь. В Эдо, наверное, лисы коварнее деревенских.

— Согласен, но, по-моему, дело не в одних лисах.

— Лиса выскочила на меня, чтобы заколдовать, я отрубил ей хвост, вот она меня и наказала, — затараторил Иори.

— Тебя наказала не лиса, а твое чувство вины. Посиди и подумай над моими словами. Когда я вернусь, расскажешь мне, что ты придумал.

— Слушаюсь. Вы уходите?

— Надо зайти в одно место по соседству с храмом Хиракава в Кодзимати.

— До вечера вернетесь?

— Если не встречу лису.

Мусаси ушел, оставив Иори размышлять о чувстве вины. Небо было затянуто плотными облаками, которые в сезон дождей удручают глаз.

Покинутый пророк

Пение цикад наполняло рощу вокруг храма Хиракава Тэндзин. Ухала сова. Мусаси подошел к дому Обаты и громко поздоровался, но ему ответило эхо. Вскоре послышались шаги, и из дома вышел самурай с двумя мечами, по виду персона более значительная, чем страж или привратник.

— Кто вы? — спросил самурай, не утруждая себя поклоном.

— Я — Миямото Мусаси. Если не ошибаюсь, это школа военных наук Обаты Кагэнори?

— Да, — лаконично отозвался самурай.

Он, видимо, ожидал, что посетитель пустится в нудный рассказ о том, как жаждет совершенствовать свои знания военного дела.

— Один из ваших учеников ранен, — сказал Мусаси. — Сейчас он на попечения полировщика мечей Дзусино Коскэ, который, должно быть, известен вам. Я пришел по просьбе Коскэ.

— Не иначе как Синдзо! — воскликнул самурай, с трудом подавляя волнение. — Извините меня, я — Ёгоро, единственный сын Кагэнори. Спасибо за известие. Жизнь Синдзо в опасности?

— Утром ему стало получше, но ему пока нельзя двигаться.

— Передайте мою благодарность Коскэ.

— Непременно.

— Отец долгое время болеет, поэтому вместо него занятия вел Синдзо, но прошлой осенью он куда-то исчез. Прошу прощения, что не могу оказать вам должный прием, поскольку в доме никого нет.

— Не беспокойтесь. Скажите, пожалуйста, не находится ли школа во враждебных отношениях с неким Сасаки Кодзиро?

— Да, вражда началась в мое отсутствие, так что я не знаю всех подробностей. Кажется, Кодзиро оскорбил отца, вызвав негодование учеников. Они хотели проучить Кодзиро, но он убил некоторых из них. По-моему, Синдзо дал себе клятву отомстить Кодзиро.

— Теперь кое-что прояснилось. Простите, но хочу дать вам совет. Не вздумайте сражаться с Кодзиро. Его нельзя победить с помощью обычной фехтовальной техники, а в тактике он еще виртуознее. Как боец, оратор и тактик он не имеет себе равных среди здравствующих знатоков военного искусства.

Глаза Ёгоро вспыхнули гневом, что заставило Мусаси еще раз повторить свое предупреждение.

— У вас будет случай продемонстрировать свою гордость, но не стоит рисковать головой из-за пустяка. Не пытайтесь отомстить за поражение Синдзо. Вас постигнет та же участь. Не совершайте глупость.

Мусаси ушел. Ёгоро стоял, опершись о стену, со скрещенными на груди руками.

— Подумать только, вот и Синдзо, — проговорил он дрожащим голосом.

Ёгоро вспомнил письмо, оставленное Синдзо, в котором тот сообщал, что отправляется отомстить Кодзиро. Если Кодзиро преуспеет в бою, то Ёгоро больше не увидит еще одного из учеников отца.

Синдзо жив, но его поражение не стало менее унизительным. Школа прекратила занятия, и молва склонилась к тому, что додзё Обаты — сборище трусов или, на худой конец, кучка теоретиков, не имеющих понятия о практике войны. Часть учеников покинула школу. Остальные перешли в конкурирующую школу, где изучали стиль Наганумы, поскольку Кагэнори постоянно болел, и стиль Косю вышел из моды.

Ёгоро решил не говорить отцу про Синдзо. Сейчас оставалось только ухаживать за отцом без надежды на его выздоровление, как считали лекари.

— Ёгоро, где ты?

Ёгоро удивлялся, что голос едва живого отца, когда тот звал сына, звучал молодо и бодро. Ёгоро вбежал в комнату и опустился на колени около постели отца.

— Звал?

Кагэнори сидел, привалившись к раме раздвинутого сёдзи, как он частенько делал, когда его донимали боли в спине.

— Кто тот самурай, который только что вышел из наших ворот?

— Просто посыльный, — нерешительно ответил Ёгоро.

— Откуда?

— Самурай пришел сообщить, что с Синдзо произошел несчастный случай. Имя этого самурая — Миямото Мусаси.

— Он родом из Эдо?

— Я слышал, что он из Мимасаки. Он ронин. Ты его прежде встречал?

— Нет, — ответил Кагэнори. — В нем есть что-то необычное. Я перевидел множество людей за свою жизнь, на поле боя и в обычной обстановке, но лишь немногих назвал бы истинными самураями. Мне нравится этот человек, Мусаси. Хочу с ним поговорить. Позови его.

— Слушаюсь, — послушно ответил Ёгоро и затем недоуменно спросил: — Что в нем необычного? Ты видел его лишь издали.

— Тебе не понять. А когда уразумеешь, будешь таким же стариком, как я.

— И все же?

— Меня восхитила его бдительность. Он пришел в дом к больному человеку, но и здесь не проявил беспечности. Входя во двор, он мгновение помедлил, чтобы оценить обстановку, расположение дома, направление дорожек в саду. Ему хватило одного взгляда. Я поражен. Другие, конечно, подумали бы, что он помедлил из приличия.

— Он, значит, истинный самурай?

— По всей видимости. Беги и верни его!

— Но тебе нельзя утомляться.

— Не беспокойся. Я, может, всю жизнь ждал встречи с таким человеком. Я постигал военные науки не для того, чтобы передавать их безусым мальчишкам. Мою теорию называют стилем Коею, но она только осмысляет те методы, которые применяют прославленные воины Косю. Она отличается от стратегии, которой следуют Такэда Сингэн, Уэсуги Кэнсин или Ода Нобунага, словом, все те, кто воевал за власть над страной. Цель и задачи военной науки изменились. Моя теория предназначена для достижения мира и спокойствия. Ты знаешь кое-что о ней, но кому мне передать ее сокровенный смысл?

Ёгоро молчал.

— Сын, мне надо так много оставить тебе, но ты незрел. Ты, например, не угадал выдающихся качеств человека, которого только что встретил. Ты не тот, кому я доверил бы продолжение своего дела. Я жду момента, когда встречу нужного человека. Учти, цветущая вишня надеется на ветер, который разнесет ее пыльцу.