Книга Дневники Клеопатры. Книга 2. Царица поверженная - Маргарет Джордж

Флор, в свою очередь, сообщает: «Цезарь, увидевший ее у своих ног, был поражен красотой девицы, каковое впечатление усиливалось тем, что он славился справедливостью и великодушием, она же прибегла к его помощи в бедственном положении». Повествуя о позднейших событиях, он отмечает, что обращение Клеопатры к Октавиану было напрасным, ибо «даже ее красота не могла пересилить его самообладание».

По свидетельству Аппиана, «Антоний был поражен ее остроумием и миловидностью и влюбился в нее с первого взгляда еще в ту пору, когда она была девочкой, а он посетил Александрию в качестве начальника конницы, служившего под командованием Габиния».

Наконец, широко известное высказывание Плутарха о том, что «красота этой женщины была не той, что зовется несравненной», вовсе не означает, что моя героиня являлась дурнушкой.

Все приведенные свидетельства, как мне кажется, убедительно доказывают: Клеопатра была если и не красива в классическом смысле слова, то весьма мила и привлекательна. К сожалению, ни одно достоверное ее изображение до наших дней не дошло, хотя некоторые статуи считаются таковыми в силу сходства с портретами на монетах. Монеты эти двух типов: эллинистические, где ее образ идеализирован, и те, что изображают ее вместе с Антонием, — на них она подобна идолу. Что же касается рельефа в храме Хатор в Дендерах, посещение которого описано в романе, то там помещен не реалистический портрет конкретной женщины, а обобщенный образ царицы.

Точно определить цвет ее волос трудно. Птолемеи были династией греко-македонского происхождения — значит, с равным успехом могли иметь и очень светлые, и черные волосы. То же самое относится к глазам: они могли быть и голубыми, и карими, и какими угодно. Я сделала Клеопатру темноволосой на том основании, что в жилах ее бабушки (не принадлежавшей к Птолемеям по рождению) текла наполовину греческая, наполовину сирийская кровь, но это, разумеется, вольное допущение. Цвет кожи также мог варьировать от очень светлого до оливкового, весьма распространенного в Средиземноморье. Никаких сведений о наличии среди предков царицы египтян нет, однако она осознавала себя преемницей фараонов, знала египетский язык, уважала традиции и чтила древнюю религию.

Какова судьба выживших детей царицы? Они были взяты на воспитание в дом Октавиана. Впоследствии Клеопатра Селена стала женой Юбы Второго Мавританского, того самого, что маленьким мальчиком прошел в африканском триумфе Цезаря. С 20 г. до н. э. по 17 г. н. э. она разделяла с ним престол Мавритании и родила ему двоих детей — Птолемея Мавританского и Друзиллу. Согласно некоторым источникам, Александр Гелиос и Птолемей Филадельф отбыли к сестре в Мавританию, после чего их следы теряются. Птолемей Мавританский взошел на престол в 23 г. н. э., но в 40 г. совершил роковую ошибку, явившись в Рим к своему родичу Калигуле, где и был убит. Друзилла, по некоторым сведениям, была первой женой Марка Антония Феликса, римского прокуратора Иудеи (он упомянут в «Деяниях» 24:1–23), но дальнейшая ее судьба не прослеживается. Что же до Антония, то его детям повезло больше. Старшая дочь вышла замуж за Пифодора из Тралл, и через ее отпрысков Антоний стал предком множества царей и цариц Малой Армении, части Аравии, Понта и Восточной Фракии. А по линии дочерей от Октавии его потомками были римские императоры Калигула, Клавдий и Нерон.

К тому времени Рим, прежде находивший отвратительной мечту Клеопатры и Антония о слиянии Востока и Запада под властью божественной монархии, полностью принял ее — вместе с восточной расточительностью и восточным тяготением к роскоши. Таким образом, хотя Октавиан и одержал победу, но идеи его противников восторжествовали.

Должна признаться, что мой интерес к личности Клеопатры берет начало еще в детстве, и к написанию этой книги я шла сорок лет. Первым моим зарубежным путешествием стала поездка в Египет в 1952 г., первые школярские наброски романа сделаны в 1956 г., и хотя работа по разным причинам прерывалась, в ее ходе я совершила еще четыре поездки в Египет. Кроме того, я посещала Рим, Израиль и Иорданию, а Британский музей был вторым моим рабочим кабинетом. Последние же четыре года имела счастье не разлучаться с Клеопатрой и теперь расстаюсь с ней крайне неохотно.