Книга Как не возненавидеть мужа после рождения ребенка - Дженси Данн

Как показал опрос Центра изучения семейной повседневности при Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, когда речь идет о распределении домашней работы, ясность жизненно важна. Участники опроса, в семьях которых «не было четкого понимания, что, когда и как нужно делать по дому, часто жаловались, что чувствуют себя истощенными и загнанными и при этом не могут донести до остальных домочадцев свою неудовлетворенность», писали ученые.

Эти истощенные респонденты каждый день договаривались о домашних делах заново, с нуля – как делали мы с Томом. В такой дефектной системе участники ходят по изнуряющему кругу «просьб и уклонения от этих просьб». Напротив, супруги, которые точно знали, что и когда делать по дому, не тратили столько времени на обсуждение обязанностей и не были склонны перепроверять и критиковать друг друга. Неудивительно, что «их будни протекали более гладко».

Следующим пунктом специалисты посоветовали мне опустить планку. Возможно, тут наши менее суетливые мужья в чем-то правы. К чему, например, я тянула из себя жилы и до полуночи готовила на пятый дочкин день рождения достойные публикации в Pinterest капкейки в виде божьих коровок, кропотливо высаживая на глазурь целую армию крошечных усиков? Зачем было возиться и самой выпекать ванильные кексы, если большинство детей просто слизали с них крем и выбросили нетронутое тесто в мусорное ведро?

Я делала эти капкейки в угоду собственному эго. Чтобы покрасоваться перед воспитателем, детьми и мамами. Если бы я действительно хотела, чтобы день рождения моего ребенка стал главным событием в садике, можно было просто выдавить тюбик неоновой глазури в стаканчики для кексов, украсить это дело посыпкой и подать к столу.

И совсем не обязательно, чтобы моя дочь проводила каждую минуту жизни за каким-нибудь полезным развивающим занятием. Джошуа Коулман часто слышит от матерей жалобы, что, в представлении их мужей, заниматься ребенком означает пускать его ползать по полу, а самому смотреть телевизор. Коулман отвечает, что детям не требуется сосредоточенное и неотрывное внимание взрослых, чтобы расти и развиваться, – и что, ползая у папы под ногами, они тоже могут чему-то учиться.

Лили, знакомая знакомой, говорит, что пытается не зацикливаться на том, насколько плодотворно ее муж проводит время с детьми. «Меня расстраивало, когда я, пообедав у подруги, наблюдала по возвращении такую картину: кругом бардак, муж смотрит телевизор, дети играют в другой части дома, и видно, что отец ими фактически не занимался, – рассказывает она. – Но теперь я стараюсь просто пробегать по короткому контрольному перечню. Дом на месте? Галочка. Дети целы? Галочка. Собака не потерялась? Галочка. Все хорошо, что хорошо кончается».

Я понимаю, что порой, осуждая Тома за недостаток внимания к дочери, я просто не замечаю, что он заботится о ней по-своему. Для меня посвятить время ребенку означает засесть вместе с ним за какую-нибудь хитрую поделку; для Тома – таскать Сильвию за собой, когда он покупает велосипедные покрышки («Она знает, чем отличаются разные клапаны и как настраивать давление воздуха в шине», – с гордостью говорит он). Когда Том начал приобщать нашу дочку к миру компьютерных шахмат, я сердилась и напоминала, что мы договорились ограничивать ее время у экрана. Но потом он научил ее играть – и теперь она регулярно его побеждает. В отличие от меня, Том всегда старается увлечь Сильвию тем, чем занимается сам, а не наоборот – и мне иногда тоже так хочется. Он признается, что это не столько тщательно продуманная инновационная стратегия воспитания, сколько обыкновенная забота о собственной выгоде.

«В глубине души я тоже стараюсь расположить ее к себе и доказать, что с папой не бывает скучно, – говорит Том. – И потом, увлекательно наблюдать, как то, что тебе всегда нравилось самому, осваивает твой ребенок, заново открывая для тебя радость и притягательность этих занятий. Но главное, что это запускает позитивную цепную реакцию. У меня появляется сообщник, человек, вместе с которым я могу кататься на велосипеде, наблюдать за птицами, считать звезды и играть в футбол. Вместо того чтобы добросовестно отбывать родительские часы, я занимаюсь тем, чем и сам хотел бы. Следовательно, у меня возникает желание заниматься этим дольше, а это значит, что мы с дочкой проводим больше времени вместе, и у нас прибавляется общих интересов, отчего мы еще больше сближаемся. Впрочем, это не освобождает меня от необходимости время от времени возить Сильвию на этот проклятый надувной замок».

Мне тоже нужно научиться смотреть на некоторые вещи проще. В телефонном разговоре с нью-йоркским специалистом по организации пространства Джулией Моргенштерн, которая консультирует компании из списка Fortune 500 и, помимо прочего, наводит порядок в шкафах Опры Уинфри, я поднимаю больной вопрос. Том взял на себя стирку, но обычно тянет с ней до тех пор, пока мешок с бельем не приобретет размеры и форму ламантина.

– Понятно, – говорит Моргенштерн. – У меня к вам такой вопрос: когда муж долго тянет со стиркой, чего вам это стоит? Кроме того что гора белья мозолит глаза? Чего вам это реально стоит?

Я отвечаю, что поскольку Том велосипедист и охапками бросает в стирку спортивную одежду, мешок вечно источает запахи, причиняющие мне обонятельный дискомфорт. А еще у меня в определенный момент заканчивается нижнее белье.

– Хорошо. По мне, причины уважительные. Но если вы думаете: «Противно смотреть, когда откладывают на завтра то, что можно легко сделать сегодня», – это эмоции. Если гора белья просто вас раздражает, это никого ни на что не сподвигнет – разве что вы перестанете из-за нее заниматься с мужем сексом.

Вопрос «Чего мне это стоит?» помогает избежать многих ссор, потому что зачастую ответ на него: «В общем-то, почти ничего». Если его беспорядок скрыт за дверцей шкафа и не колет глаза, если остается физическая возможность обойти его стопку журналов, мне это ничегошеньки не стоит. Бог с ним.

Мое новое, более непринужденное отношение к жизни, вероятно, должно также подразумевать освобождение от лишних обязанностей. Надо ли кормить детей домашней едой, если они с гораздо бо́льшим аппетитом уплетают разогретые в микроволновке куриные «пальчики»? (Сыновья одной моей подруги просят, чтобы они были «порезиновей», и она прокаливает полуфабрикаты на минуту дольше.) Так ли уж важна образцовая чистота в доме? Обязательно ли купать детей каждый день или даже раз в два дня?

И так ли необходимо, чтобы каждую секунду мы, не покладая рук, занимались чем-то «полезным»? К безостановочной активности легко пристраститься, но это ошибка, предостерегает мать двоих детей и сотрудник Хьюстонского университета Брене Браун. «Одним из самых коварных и, по-видимому, необычайно опасных механизмов психологической адаптации, в полную зависимость от которого попала наша культура, является постоянная занятость, – говорит мне она. – Подсознательный принцип его работы таков: “Если я буду достаточно занят, то никогда не узнаю правды о том, как меня все достало, сколько обиды у меня накопилось, и как я устал от вечной беготни”».

Браун вспоминает, что, когда в студенческую пору подрабатывала официанткой, ее учили уплотнять работу: как можно больше делать и как можно больше переносить за минимальное количество проходов. «И в какой-то момент я поняла, что уплотняю свою жизнь, – рассказывает она. – Останавливаясь на красный свет, я думала: “Ого, у меня целых тридцать секунд, проверю-ка почту”. Меня не покидало чувство гордости, что я так много успеваю».