Книга Избранница стража мглы - Валерия Чернованова

— Куда уезжаем? — ахнула баронесса.

— Домой, — буркнула я и поспешила к сундукам.

Но мама, преградив мне дорогу, приняла грозную позу: уперев руки в боки, потребовала объяснений. А мне от одной лишь мысли, что придется исповедоваться перед ней, рассказывать о вчерашнем происшествии, становилось тошно.

— Помолвка расторгнута. Мы с его светлостью решили, что так будет лучше, — ограничилась кратким объяснением, мечтая, чтобы ее милость сейчас куда-нибудь провалилась.

Куда угодно, лишь бы оставила меня в покое и дала возможность привести в порядок мысли.

Не теряя надежды добраться до своего нехитрого скарба, хранившегося в бездонных сундуках покойной маркизы, место которой мне, как оказалось, не суждено занять, попыталась обойти маман. Но та вцепилась мне в руку точно клещ и, резко развернув к себе, со злостью выкрикнула:

— Даже думать не смей! Слышишь? Разве ты недостаточно нас позорила? Не знаю, что там между вами произошло, и знать не желаю! — гневно припечатала родительница. — Но ты сейчас же отправишься к его светлости с извинениями. Если понадобится, в ногах у него будешь валяться, лишь бы простил тебя за твои глупости!

Значит, за мои глупости…

— Не хватало еще быть брошенной женихом накануне свадьбы! Такого позора твой бедный отец точно не переживет.

— Вообще-то это я его бросила…

Сердце в груди болезненно заныло от обиды на мать, которая даже не пыталась меня понять. Которой было безразлично, что толкнуло ее дочь принять такое решение.

А в следующий миг заныла и щека. От пощечины. Звонкой, оглушительной. Короткая боль, опалившая кожу, медленно стекла вниз, камнем осела где-то в районе груди. Я стояла, не способная пошевелиться, глядя в глаза женщине, что подарила мне жизнь и, по идее, должна была меня любить. Вот только чувство, что сейчас отражалось во взгляде баронессы ле Фиенн, мало походило на эту самую материнскую любовь.

Скорее на презрение. А может, даже ненависть. За то, что мне хватило смелости (или безрассудства) разрушить ее чаянья и тщеславные надежды.

— А теперь возьмешь и помиришься, — произнесла ее милость тихим, но от этого не менее суровым голосом. — Иначе одной дочерью у меня станет меньше.

Не удостоив меня больше ни словом ни взглядом, вышла из спальни и остервенело хлопнула дверью, поставив в только что разыгравшейся в этой комнате драме закономерную точку.

На поклон к господину маркизу я не пошла. Но из покоев, которые так и не успела обжить, поспешила уйти от греха подальше. Наверняка следом за разгневанной родительницей явятся не менее злые близняшки, а может, пожурить непутевое чадо пожалует и отец. Сейчас я не в состоянии общаться ни с кем из них. А от одной мысли провести следующие несколько дней в тесной повозке со столь любящим меня семейством хотелось волком выть. Боюсь, до Луази я просто не доеду, еще раньше сестры испепелят меня взглядами или мать, не способная выносить присутствия вычеркнутой из сердца дочери, попросту вышвырнет из кареты.

Признаюсь, я уже не знала, чего можно ожидать от так уповавшей на этот треклятый союз родительницы.

Укрывшись в увитой лозой беседке в глубине парка, наконец дала волю чувствам, то есть попросту разревелась. Отчаянно, навзрыд. Никогда мне не было так обидно и горько. Даже в роковой день инициации так не мучилась. Сейчас же ощущение безысходности разрывало душу.

Тогда, восемь лет назад, Моран стал тем, кто утешил, помог справиться с болью и разочарованием. Кто бы мог подумать, что пройдет время и он станет причиной моих слез.

Вот такой, зареванной и жалкой, меня и нашел Касьен. Приблизился бесшумно, мягко ступая по насыпной дорожке, окаймленной фигурно подстриженными кустарниками. Тепло улыбнувшись, спросил, может ли составить мне компанию.

— Вас не было на завтраке.

Я шмыгнула носом. Разве уже полдень? А такое ощущение, что страдаю от силы час.

— Вас прислал его светлость? — с благодарностью приняла протянутый платок с вышитыми по углам золотыми вензелями.

— Я сегодня еще не видел брата, он отказался выходить к столу.

Видать, решил не обременять себя церемонией прощания. Что ж, так даже лучше. Надеюсь, больше никогда не увижу напыщенную физиономию стража!

— Вы сказали — брата?

— Молочного, — мягко пояснил Касьен. — Моя мать была кормилицей Морана. А когда во мне открылась сила, покойный маркиз де Шалон объявил меня своим названым сыном. У него было доброе сердце. — В глазах молодого человека отразилась грусть.

До сих пор считала, что шевалье де Лален гостит в Валь-де-Манне, а оказывается, он родственник его светлости, пусть и не кровный.

Увы, Касьену не повезло с братом. Зато крупно подфартило с приемным отцом. Жаль, что во мне сила так и не обнаружилась и мои же собственные родители относятся ко мне хуже, чем к какой-то бродяжке.

— Александрин, вы так подавлены. Мне больно видеть вас такой. Что-нибудь случилось? — с искренним участием поинтересовался Касьен.

— Случился. Его светлость, — горько усмехнулась я и отшутилась вяло: — Можете порадоваться, Касьен, пришел конец вашим мучениям. Сегодня я и моя семья покинем Валь-де-Манн. Больше вы не увидите близняшек.

— Очень жаль, — спустя несколько мгновений тишины, нарушаемой лишь тоскливым шелестом деревьев, проронил шевалье, не замедлив уточнить: — Я имею в виду, жаль, что уезжаете вы, Александрин. Признаюсь, сначала я отнесся к выбору Морана скептически. Но, познакомившись с вами поближе, обрадовался. Думал, что маркиз наконец обретет счастье.

— А разве он не был счастлив с Серен? — подняла на мага заплаканные глаза. — Говорят, их любви завидовало все королевство.

Де Лален чуть заметно усмехнулся.

— Да, Моран обожал жену. Боготворил. А вот любил ли… У них были… хм, довольно своеобразные отношения. Но лучше не будем об этом, — поспешил закрыть эту тему Касьен. — Брат не любит, когда кто-нибудь обсуждает его личную жизнь.

Я согласно кивнула, испытывая искреннюю симпатию и уважение к молодому шевалье. Окажись на его месте близняшки, с радостью выложили бы всю мою подноготную, да и от себя еще чего-нибудь наверняка прибавили.

Оставалось только позавидовать Морану.

— Отчего она умерла? — Слова сорвались с губ прежде, чем успела их понять. Этот вопрос вот уже несколько дней не давал мне покоя. С того самого момента, когда нашла в тайнике Серен записку с угрозами от некоего А. Г.

— Нападение демона, — мрачно проронил Касьен. — Серен была могущественной чародейкой, но тварь оказалась сильнее… Я боялся, что Моран так больше и не оправится от потери. А потом появились вы, полная ей противоположность. — Заметив грустную улыбку, мелькнувшую на моих губах, маг поспешил заметить: — Противоположность в хорошем смысле. Серен… Она была потрясающей женщиной, но отвратительной женой. За шесть лет брака не подарила маркизу ни одного наследника.