Книга Полкоролевства - Лора Сегал

Секретарь Салмана Хаддада поинтересовалась, откуда она могла знать, где находится мать Бенедикта. Что касается мистера Хаддада, то он, как она полагает, отправился домой после того, как вместе с мистером Бернстайном ознакомился с положением дел на восьмом этаже.

— Какой такой восьмой этаж?

— Тот самый! В Центре престарелых! — Это знает любой дурак, подразумевал тон секретаря. — Его превратили в зону ожидания для тех пациентов отделения неотложной помощи, которым больше шестидесяти двух.

Откроют они только утром, сейчас там делать нечего, и секретарь побросала свои вещи в сумку, давая понять, что он может идти или не идти куда угодно, а она отправляется домой.

Бенедикт тоже пошел домой, досадуя, что переживает, заставив какую-то ехидную секретаршу нервничать. Проведя весь день в тревоге о Люси, он безо всяких оснований разозлился, обнаружив сообщение Гретель, что она будет поздно. Мобильник Гретель был все еще выключен, а мобильник матери занят, и Бенедикту не на ком было сорвать злость. Что, если Джо поручил Люси и в эту ночь заниматься «наблюдением» на том самом восьмом этаже, о котором никто никому ничего не рассказал… И вообще, что за работу Джо со своим Широко Открытым Глазом делает для «Ливанских кедров»? Ливанских! Кто эти Хаддады и что у них стряслось, если они выбрали Джо, его компьютерных гениев и престарелую поэтессу с эмфиземой, чтобы те разобрались — В ЧЕМ?

Бенедикт оставил сообщения для Джо — одно на его мобильнике, другое на автоответчике городского телефона: «Где вы? Что вы сделали с моей матерью?»

Записная книжка Люси, упав, открылась на букве «С». Снодграсс, Де, умер год назад, а то и больше. Люси читала «Румпельштильцхена» Барри С., своему старому ученику, который высказал несколько тонких, умных и вполне дружелюбных соображений о рассказе. То же относится к Матту, другому бывшему ученику, прекрасному автору.

Люси вернулась к букве «А» и двинулась в алфавитном порядке по списку друзей, знакомых и людей, которых узнаешь за долгую жизнь в литературном мире: этот знаменит, этот на пути к славе, кто-то, не написав бестселлера, все же неплохо продается, кто-то пока неизвестен, а кто-то останется таковым навсегда. Она позвонила Джеффри. Его не оказалось дома. Люси подозревала, что автоответчик неизменно лжет — хозяин просто прячется. Буква «Д». Салли умерла в две тысячи восьмом. Джон вообще двадцать лет назад. У нее не хватило духа вычеркнуть их адреса.

Если кто-то оказывался дома и снимал трубку, она говорила: «Привет! Это Люси» — и слышала в ответ: «Люси! Боже, настоящая телепатия! Ты не поверишь, но именно в эту минуту я собирался тебе позвонить!», или: «Люси! Рад тебя слышать! Могу я тебе перезвонить? Ты меня поймала в дверях!», или: «Мы как раз садимся ужинать», или: «Люси, милочка, я смотрю эту дурацкую передачу по телевизору», на что она неизменно говорила: «Я оторву тебя на три минуты, это миниатюрка, я назвала ее „Румпельштильцхен в неотложном“» — и начинала читать. Алан — он жил в Калифорнии — сказал, что рано ушел на покой, перестал обучать начинающих авторов, и теперь ему не придется исправлять синтаксические погрешности, на две из которых указал — и справедливо — в ее миниатюре. Он славный, Алан. Тому, Стэнли и Виктории «Румпельштильцхен» соответственно понравился, очень понравился и показался лучшим из того, что Люси когда-либо написала. Норман сказал, что это интересно, а затем прочитал ей собственный рассказ «Перечное дерево», который, по его словам, вымотал ему всю душу. Вивиан сказал: «Ты сама знаешь, это не в моем вкусе», а Джеффри по-прежнему не было дома. Софи крикнула, чтобы Джордан взял параллельную трубку, и они слушали рассказ вдвоем.

— Боль постоянная или только когда двигаетесь? — спрашивает санитар; боль пациента уже срослась с ним, стала его частью и внезапными толчками исторгала из него звуки — то ли кашель, то ли жалобный вскрик.

— И так, и так.

Санитар — новичок. Его перо зависает над отчетом, который он должен сдать по прибытии в больницу. Ведь ему следует написать или «постоянная», или «при движении». Следующий вопрос:

— Как вы назовете эту боль — тупой или режущей?

— Тупой! Черт побери, нет! Она не тупая! О господи, она и не режущая.

Он сосредоточивается на своей боли — и не может определить ни ее точное местоположение, ни когда именно она возникает. Он сравнивает свое ощущение со своим пониманием значения слова «режущая» — нет, «режущая» не подходит так же, как и «жалящая», «стреляющая», «жгучая», «раздирающая», «пульсирующая», «сверлящая» или «ноющая».

Он перебирает слова и не находит ни одного, которое соответствовало бы этой особой разновидности терзающей его боли.

— Дайте мне «Тезаурус Роже»[30], — кричит страдалец.

Поверх страницы, которую она читает, Люси видит, что низенькая официантка направляется к ней. А где пара блондинов со смартфонами? Она не заметила, когда они ушли, как не заметила и того, что уборщики уже водружают на столы перевернутые стулья, а кто-то засунул огромную половую тряпку между двумя валиками, и те отжимали лишнюю воду в ведро размером с детскую ванночку. Люси почувствовала острый запах моющего средства. И продолжила читать:

«Скорая» остановилась под навесом у отделения неотложной помощи. Санитар кладет отчет во внешний карман черной сумки и вешает ее на плечо. Он выходит из машины и огибает ее, чтобы открыть заднюю дверцу.

— Он требует «Тезаурус Роже», — говорит приехавший санитар другому, в форменной куртке, вышедшему на помощь.

Прежде чем вытащить носилки и превратить их в каталку, им приходится подтянуть ремни: они ослабли, так как пациент ерзал.

— Что он требует?

Санитар в форменной куртке принимает от санитара «скорой» отчет в обмен на адрес следующего вызова. Санитар «скорой» прыгает в машину.

Люси понимала, что официантка стоит рядом и обращается именно к ней:

— Мисс, кафетерий закрывается.

— Еще страничку! — пообещала Люси; официантка постояла с минуту, потом отошла.

— Один, два, три.

Они переложили его на койку, и санитар покатил ее через автоматически открывающиеся двери в отделение неотложной помощи.

— «Тезаурус Роже!» — простонал пациент проходящей мимо сестре. Она шла домой, закончив дежурство.

Официантка вернулась с управляющим.

— Кафетерий закрыт, мисс, — сказал управляющий Люси, та в ответ подняла руку. Пока он звонил в отделение неотложной помощи и говорил: «Женщина в кафетерии. Похоже, свихнулась. Пришлите-ка кресло», Люси закончила рассказ:

Врач отделения неотложной помощи спрашивает пациента, как долго он испытывает боль.