Книга Ее тайная связь - Барбара Доусон Смит

Изабелла выпрямилась, скрывая дрожь, когда он двинулся к ней, взял ее за руку и вывел из спальни. Они миновали гостиную и вышли в коридор. Девушка спотыкалась, ноги путались в нижних юбках, смятая шляпка колотила по бедру.

Нет, он ее не запугает, она ему не позволит. Внизу ждет Хелен, поэтому графу остается лишь излить на незваную гостью свою ярость и отпустить. Но чего она достигла разговором с герцогом? Ничего полезного не узнала, придется возвращаться сюда опять.

– Линвуд почти слабоумен, – заявила девушка. – Потому вы и прячете его в спальне. Не решаетесь выпустить в общество.

Керн бросил на нее мрачный взгляд.

– В данный момент сумасшедший не он. – Граф угрожающе толкнул одну из дверей и завел девушку в какую-то огромную спальню. Задернутые шторы не пропускали дневной свет, пыльные чехлы закрывали кресла и кровать, отчего казались мерзкими соглядатаями.

Керн выпустил ее руку и со сдерживаемым гневом начал расхаживать до незажженного камина и обратно. Каблуки гулко стучали по деревянному полу.

Спина у Изабеллы покрылась мурашками, перед холодным гневом мужчины решительности поубавилось.

– Я хочу вернуться к леди Хелен, – сказала она. – Кузина уже недоумевает, что меня так задержало.

Изабелла шагнула к двери, но граф преградил ей дорогу.

– Пусть недоумевает. Вы сможете придумать новую ложь, я уверен.

– Нам нельзя оставаться наедине, это может вызвать скандал.

– О скандале нужно было думать, когда вы пытались соблазнить старика. – Он презрительно оглядел ее с головы до ног. – Хотели подсластить шантаж, предложив себя? Так знайте, мне официально поручено вести дела Линвуда, так что ваши усилия оказались напрасными.

– Я его не шантажировала.

– Нет? Значит, хотели занять в постели герцога место своей матери?

Изабелла вцепилась в столбик кровати. Почему ей так больно оттого, что Керн неверно судит о ней?

– Я не хотела его соблазнять. Это фантазии герцога. Причуды отца вам известны лучше, чем мне.

– Мне также известна ваша склонность: предлагаете свое тело любому, кто носит брюки.

– В таком случае, милорд, память вас подводит. Во время нашей первой встречи не я, а вы мне что-то предлагали.

– Предлагал. – В голосе Керна послышались угрозы. – К сожалению, я не взял того, что вы так свободно раздаете другим.

Он подошел вплотную, и Изабелла вздрогнула. В этом человеке ощущалась сила божества, которое спустилось с небес, чтобы покарать непокорного смертного. Однако странное любопытство удержало девушку на месте. Охваченная непонятным возбуждением, она не смогла бы кинуться прочь, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

Изабелла вдруг очутилась в плену его объятий, но, прежде чем граф успел применить силу, она поднялась на цыпочки, сама встретила его губы и таяла в поцелуе до тех пор, пока не запылала, словно в лихорадке. Язык Керна с мягкой настойчивостью проник ей в рот. Божественная вспышка страсти открыла Изабелле, насколько она жаждала, чтобы именно этот человек заполнил пустоту у нее внутри.

Керн. Боже мой! Она целовалась с лордом Керном. Страстно! До беспамятства!

– Нет, – прошептала она, вдыхая незнакомый запах мужчины. – Хватит, это неправильно.

– К дьяволу все, – пробормотал граф и начал целовать ее с еще большим пылом.

Она чуть не задохнулась, когда широкая ладонь накрыла ей грудь и со знанием дела принялась исследовать тело. Фамильярность, отвратительная в старике, на этот раз всколыхнула чувства. Нельзя позволять Керну подобных вольностей. Но девушка сама этого хотела, испытывала потребность в его ласках, желала ощутить его руки. Хотелось того, о чем она слышала от тетушек, – соединения тела с телом.

Словно угадав ее чувства, Керн нащупал пуговицы у нее па спине, а их губы продолжали сливаться в бесконечной череде безумных поцелуев. Пальцы графа дрожали, как дрожала и Изабелла от неведомого возбуждения. Она легонько погладила его по щеке, наслаждаясь шероховатостью кожи и шелком волос. Как восхитительно разжигать страсть в мужчине, которого она считала врагом, холодными бесчувственным! Как бесподобно ощущать собственное желание, будто / в ее тело переселилось иное существо, которое давало волю сладострастию!

Когда граф распустил шнуровку, холодный воздух остудил ей спину и девушка поежилась от удовольствия. Одежда перестала ее стеснять, и она сама помогла Керну снять с нее корсет. Теперь Изабеллу прикрывал один тонкий батист, но в следующий момент она лишилась и рубашки. Ладонь графа легла на обнаженную грудь.

– Боже, как ты красива!

Эти слова, произнесенные охрипшим голосом, доставили Изабелле плотское наслаждение. Керн ласкал ее губами до тех пор, пока она не опрокинулась навзничь, увлекая его за собой, и оба рухнули на постель. Граф оказался сверху, придавив ее всем телом.

Даже сквозь юбки она бедром почувствовала твердость его плоти и вспомнила рассказы тетушек о том, каким образом проявляется страсть у мужчин. Теперь, испытывая необузданное желание, Изабелла поняла, насколько близки они от пропасти. Она уперлась руками в его плечи, но это было все равно, что попытаться оттолкнуть гранитную стену.

– Нет, Керн. Мы не должны. Мы не можем.

– Можем. Я тебя хочу. Ты мне нужна.

Ночами Изабелла мечтала, чтобы такие слова произнес ее пока неведомый любовник. Губы Керна скользнули по груди, и жар поцелуев растопил остатки сопротивления. Рука скользнула под юбки.

Дневник. Он может найти дневник. Маленькую книжицу у ее бедра…

Изабеллу точно ударило молнией. Ведь Керн – враг, человек, способный разрушить все планы. И уничтожить ее.

– Послушайте… Остановитесь же!

– Ради Бога, перестань болтать! – Граф сдавил губами чувствительный сосок.

Девушка судорожно вздохнула, сопротивляясь телесному удовольствию и безумному желанию, уперлась обеими руками в его волевой подбородок, заставив графа, наконец, посмотреть на нее. Первобытная страсть была такой пугающей и… невероятно соблазнительной.

– Хелен ждет нас внизу, – сумела выговорить Изабелла.

Керн ответил невидящим взглядом, руки продолжали ласкать ее тело, отчего кожа покрылась мурашками. Но вдруг до него дошел смысл сказанного: взгляд мгновенно стал осмысленным, дикая страсть угасла, руки сжались в последний раз, и с возгласом разочарования он соскочил на пол.

Граф пробежал через полутемную спальню и, согнувшись, оперся ладонями о столик. Тяжелое дыхание ясно говорило, чего ему стоило овладеть собой.

А душу Изабеллы уже терзали сожаления. Она чувствовала себя брошенной, одинокой, хотя не находила в своей реакции никакого смысла, поскольку ей нечего было оплакивать. Почему бы не радоваться, что она не уступила Керну и поставила его в неловкое положение?