Книга Война - Наталья Мар

Над парой других столов порхали механические беркут и канюк, оба с таким размахом крыльев, что гости рядом то и дело задевали носом маховые перья. Меж других участников сновали псовые – стройный тонконогий дог, кудлатый волкодав и сеттеры.

– Глядите-ка, не одни мы сегодня в пролете, – Прия кивнула на соседний столик, под которым растеклись брыли меланхоличного бассет-хаунда.

Некоторые команды побаивались своих гончих: кое-где рычал гепард и била хвостом пума. Освель, завсегдатай «Баламута», заорал Самине прямо в ухо:

– Это еще что! Вот когда в прошлом сезоне давали охоту на трицератопса, кому-то из гостей достался саблезубый тигр. А кому-то и пещерный медведь. Говорят, было несколько обмороков еще до начала загона.

– В таком случае не понимаю ажиотажа вокруг хищного оленя. Что может быть зрелищнее динозавра?

– Все очень просто, – широко улыбаясь, ответил за друга Бензер. – Трицератопс был, разумеется, клоном. К тому же, организаторов давно подозревали в игре в поддавки: дескать, они программируют гены добычи на проигрыш. Этим же вечером наша дичь – из дикого леса.

Раздался протяжный гудок – это горн в руках конферансье возвестил о начале охоты. Взбудораженные гости рычагами послали гончих вперед. Столики двинулись к выходу из пещеры, очень мягко набирая скорость, чтобы нарядные дамы не посыпались со стульев.

Они вынырнули из-под сводов и оказались на поляне перед лесом, за который валилось искусственное солнце. И сразу увидали оленя. Тот, очевидно, тоже слышал охотничий рожок и метался теперь по высокой траве, посылая в гончих брызги вечерней росы. Зверь был потрясающим – больше полутора метров в холке, с ветвистыми рогами и широкой мускулистой грудью. Он цеплял влажную землю не копытами, а длинными когтями, и при беге те вырывали траву с корнем.

Первым, кому удалось обмануть и догнать петляющего оленя, был гепард. Но ликование его команды сменилось воплем досады: кошка едва царапнула дичь за ногу и отшатнулась, потому что олень круто развернулся и зарычал, обнажая клыки похлеще, чем у гончей. От подоспевшего беркута зверь отбодался рогами – птицу подвели слишком длинные для ближнего боя крылья. Олень переломил их двумя мощными ударами, и столик беркута принялся освистывать распорядителя, требуя компенсацию за билеты. Канюк и сапсан кружили высоко над полем. Их команды не спешили нападать, боясь повторения судьбы беркута.

Впереди замаячили кривые деревья. У самой кромки леса за дичью подоспели собаки. Они лаяли попусту, ловили пастью комья грязи из-под когтей оленя и лишь однажды тот самый бассет чуть не сбил зверя, выкатив свою тушку ему под ноги. Над владельцами псовых потешались. Казалось поначалу, что у них совсем нет преимуществ перед кошками и птицами. Но тут олень нырнул в густой подлесок, и теперь его мог найти только чуткий нюх. Сверху не было видно, что творилось в колючих кустах между собаками и дичью. Гости нетерпеливо привставали с кресел, одна дама полетела вниз, и под ней мгновенно развернулась сетка безопасности. На ядовитую траву Браны падать было нельзя – ни в коем случае.

А тем временем гончие изрядно потрепали оленя в кустах. Морды псов окрасились кровью жертвы, олень прихрамывал и подволакивал изодранную ногу. Тощая фигура дога вышла из подлеска, шатаясь, и упала на землю. Лапы собаки дрожали, она не могла встать, а за столиком бесновались ее хозяева. Наконец они решили не возвращаться в клуб и досмотреть шоу в качестве зрителей. Команды спешили в гущу леса. Они посылали гончих лазать под крючковатыми стволами, которыми был устлана земля. Олень – не новичок в своей среде – карабкался поверху, обрушивая сухостой на гончих, и вскоре еще один пес оказался раздавлен толстым бревном. Никогда прежде так много гончих не выбывали из шоу. Игроки в пылу азарта опрокинули не один бокал. Самина незаметно выплеснула свой вниз, на траву, прежде чем и ей испортили бы платье. Допивать вино уже не хотелось. За их столиком, правда, царило томное ожидание: подходящего случая для нападения пока не было. Прия теребила скатерть, мужчины сердито, но тихо спорили между собой. Пегас летал на ними, конферансье то и дело одергивал гостей, умоляя не приближаться к ядовитым деревьям. Но среди узловатых стволов и корней разыгралась настолько впечатляющая драма, что участники вняли предупреждениям, лишь когда одного из гостей унес спасательный пузырь – обрабатывать химические ожоги от листьев клена.

Олень, поджав раненую ногу, запрыгнул на высокий сук, чтобы спастись там от псов, но здесь его атаковали птицы.

– Осторожно, у него всюду рога! – крикнул Освель, пока Бензер правил рычагом. – А то сейчас нас, как того беркута…

– Сапсану ничего не будет, он мельче и юрче. – вмешалась Самина. Ей стало не по себе. Вынужденная наблюдать за погоней, а не участвовать в ней, девушка вдруг захотела, чтобы олень добрался до ручья, потом до заснеженных гор и исчез за ними. И никогда больше не появлялся рядом с «Баламутом».

Сапсан и канюк загнали оленя на край толстой ветки и пытались добраться до глаз. Зверь крутил головой, ветка шаталась, птицы мешали друг другу, сталкиваясь в полете.

– Эй! – донеслось до их столика, – Убери своего воробья, иначе мы стейка до утра не дождемся!

Бензер не ответил, и тогда вдруг канюк бросил дичь и напал на сапсана. Он оттеснял его от дерева, и мужчины рядом с Саминой принялись вдвоем дергать рычаг, теряя личину терпеливых ученых. На удивление, эта тактика принесла свои плоды: сапсан впился в горло соперника и уверенным рывком вывел из строя его приемник сигнала. Канюк перестал получать команды от их злого соседа и улетел в направлении дамы в шикарном голографическом платье.

Оглохшая птица врезалась в нее, пронзительно гаркнула и унеслась в город. Клубные дроны умчались в погоню – реквизит надо было вернуть и починить к следующему шоу. А даме не повезло. Электронный писк моды на бедняжке растаял, являя миру недурные формы. Распорядитель пошутил, что отныне в их клубе все дамы в цифровом наряде охотятся со скидкой. Самина не сдержала аплодисментов в адрес отдела кибернетики:

– Этот маленький сапсан гораздо лучше управляется, чем ваши андроиды в космосе! Может, армия воробьев из «Баламута» победит Империю?

– Ой, заткнись, Сэм! – раздраженно бросил Бензер. – Отодвинься, мне не видно зверя.

Олень к тому времени упал с дерева вместе с отломившейся веткой, ободрал бока и теперь, весь в крови, брел к ручью. За ним на полусогнутых кралась пума, сапсан кружил рядом. Пожилая пара, которой достался бассет-хаунд, дремала за своим столиком, а их пес выбрался из леса, подковылял к воде и принялся вяло лакать ее. Олень отшатнулся от бассета и бросился в ручей, пума – за ним. Она распахнула сильные лапы и вцепилась в олений круп мертвой хваткой, не пуская его дальше. Олень взревел, и в реве его было так много от плотоядного зверя, что кошка прижала уши. Но добычу не отпустила. И все же олень смог зайти в воду и затащить туда пуму. От холодной воды гончая ослабила хватку. Тогда рогатая голова круто развернулась, острые клыки подцепили кошачью шкирку, оторвали пуму от крупа – вместе с мясом – и бросили в ручей впереди себя. Дальше олень шел, погрузив голову в воду и пряча в ней глаза от сапсана. Пума, обезумев от запаха крови, предприняла еще попытку броситься на дичь, но грязный песок забил ее раны, кошка заискрила и остановилась. Гончих теперь осталось только две. И кто бы мог подумать, каких! Организаторы шоу не ошиблись, когда приготовили непредсказуемую живую дичь: она неприлично взвинтила рейтинги шоу.