Книга Всеобщая история пиратства - Даниэль Дефо

И вот потому, будучи столь труждающимся и обремененным грехами (Матф. 11; 28), вы признаете сие как самую драгоценную истину, которая сможет указать вам, как вам можно найти примирение с Тем Всевышним, коего вы так сильно оскорбили; и которая откроет вам Его, Кто есть не только могущественный ходатай пред Отцем для вас (1 Иоан. 2; 1), но Кто также оплатил то искупление, каковое полагается за ваши грехи, Собственной смертью на кресте ради вас; и тем совершил полное искупление во имя справедливости Божьей. И это нельзя обрести нигде, кроме как в Слове Божьем, что открывает нам того Агнца Божия, Который берет на Себя грех мира (Иоан. 1; 29), Который есть Христос, Сын Божий. Так знайте же, и будьте уверены, что нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись (Деян. 4; 12), но только именем Господа Иисуса.

А теперь задумайтесь о том, как Он призывает всех грешников прийти к нему, и Он успокоит их (Матф. 11; 28), ибо Он уверяет нас, что Он пришел взыскать и спасти погибшее (Лука 19; 10, Матф. 18; 11), и обещает, что приходящего к Нему не изгонит вон (Иоан. 6; 37).

Таким образом, если вы сейчас искренне обратитесь к Нему, пусть поздно, даже около одиннадцатого часа (Матф. 20; 6, 9), – Он примет вас.

Но, разумеется, мне нет нужды говорить вам, что условиями Его милосердия являются вера и раскаяние.

И не впадайте в заблуждение, что сущность раскаяния – это всего лишь сожаление о ваших грехах, происходящее из размышлений о зле и наказании, кои они навлекли на вас ныне; нет, ваша скорбь должна исходить из размышлений о том, как вы оскорбили благого и милосердного Бога.

Но я не собираюсь давать вам никаких конкретных указаний относительно природы раскаяния. Я полагаю, что обращаюсь к персоне, чьи проступки проистекают не столько из незнания, сколько из игнорирования и пренебрежения своим долгом. К тому же, мне не подобает давать советы, выходящие за рамки моей профессии.

Вам смогли бы дать лучшие наставления те, кто сделал Божественное предметом своего особого изучения; и кто, благодаря своим знаниям, равно как и своей должности, будучи посланниками от имени Христова (2 Коринф. 5; 20), более компетентны для того, чтобы давать вам в том указания.

Я только от души желаю, чтобы то, что я, сострадая вашей душе, сказал вам сейчас по сему печальному и торжественному случаю, побуждая вас общими словами к вере и раскаянию, возымело на вас должный эффект, благодаря чему вы смогли бы стать истинно кающимся грешником.

И потому, исполнив по отношению к вам свой долг христианина, дав вам наилучший совет, на какой я способен, касательно спасения вашей души, я должен исполнить свою обязанность как судья.

Приговор, который Закон предписал исполнить над вами за ваши преступления и который посему вынес настоящий Суд, состоит в том,

Что вы, вышеназванный Стид Боннет, направляетесь отсюда к месту, из коего вы прибыли, и оттуда к месту казни, где будете повешены за шею, и будете висеть так, пока не умрете.

И да простит Господь в Своем бесконечном милосердии вашу душу.

Жизнь капитана Инглэнда

Эдвард Инглэнд служил помощником капитана на шлюпе, который шел с Ямайки и был захвачен капитаном Уинтером[106], пиратом, после того поселившемся на Провиденсе; с какового времени Инглэнд командовал шлюпом, занявшись тем же достославным ремеслом. Удивительно, как человек хороших понятий мог дозволить увлечь себя сим образом жизни, который столь унижает натуру человека и ставит его на один уровень с дикими зверями лесными, кои живут и промышляют слабейших ближних своих. Преступление сие столь огромно, что включает в себя почти все иные, как убийства, грабеж, воровство, неблагодарность и т. д.; и хотя эти люди делают пороки свои привычкою, ежедневно в них упражняясь, все ж они настолько не в ладах с собою, что размышление по поводу их чести, справедливости или смелости воспринимают как оскорбление, кое должно караться лишением жизни того, кто его совершает. Инглэнд был одним из тех людей, кто, кажется, обладает столь многим благоразумием, что оно должно бы научить его лучшим поступкам. У него доставало добрых склонностей и не было недостатка в храбрости. Он не был алчен и всегда чуждался дурного обращения с пленниками. Он удовлетворился бы умеренным грабежом и не столь зловредными проделками, если б товарищей его можно было довести до такого же умонастроения, но над ним обычно брали верх, и раз уж он был вовлечен в сие отвратительное сообщество, он принужден был партнерствовать во всех их подлых начинаниях.

После того, как остров Провиденс заселен был английским правительством, а пираты сдались по амнистии Его Величества[107], капитан Инглэнд отплыл к африканскому берегу, где захватил несколько кораблей и судов, в числе которых у берегов Сьерра-Леоне взял сноу «Кадоган», приписанный к Бристолю, капитан же его, некий Скиннер, бесчеловечно убит был несколькими из пиратской команды, кои недавно еще были его собственными людьми и служили на названном судне. Как следует полагать, между ними произошла какая-то ссора, так что Скиннер счел подходящим удалить сих товарищей на военный корабль и в то же время отказался выдать им их жалованье. Вскоре после того они нашли способ дезертировать с военной службы и, нанявшись на шлюп в Вест-Индии, были захвачены пиратами, доставлены на остров Провиденс и плавали по той причине с капитаном Инглэндом.

Лишь только Скиннер сдался пиратам, ему было приказано явиться к ним на борт в своей шлюпке, что он и сделал, и первым, кто попался ему на глаза, оказался старый его старшина шлюпки, который уставился ему в лицо, будто злой гений, и приветствовал его таким манером: